Сибирские огни, 1958, № 7

Завывания пурги оборвались сразу и неожиданно, так же, как и на­ чались. В какое-то мгновение на землю спустилась тишина. И люди не сразу очнулись, им все еще казалось, что пурга продолжается и ее бе­ шеным пляскам не будет конца. Наконец люди решились выглянуть на свет. Но ни одна дверь не открывалась, ни в одно окно не падал свет. Пурга все закидала снегом, люди выбирались из землянок, кто как мог. Одни вытаскивали оконные рамы и проделывали в сугробе траншею, чтобы через нее выползти на­ ружу. Другие разбирали потолки и через образовавшуюся дыру спуска­ ли снег в помещение. Третьи — приоткрывали чуть-чуть дверь и через щель руками выбирали снег, расширяя ее мало-помалу и приоткрывая дверь все больше и больше. И в этот день люди, явившиеся покорить тундру, поняли очень простое, о чем не догадывались раньше: все две­ ри нужно навешивать так, чтобы они открывались внутрь, что в потол­ ках и крышах должны быть устроены запасные выходные люки. И еще-— во всех помещениях следует иметь кирки, лопаты для того, чтобы не приходилось выгребать снег горстями и мисками. Когда строители вышли из землянок и снова увидели мир, они его не узнали. Кругом лежали горы снега. Землянки исчезли под сугробами, не было видно никаких котлованов. Лес стал наполовину ниже — он превратился в кустарник. Над побелевшей землей нависла тишина. Солнце бросало на белый покров земли косые лучи. Снег искрился миллиардами блесток. После темноты землянок солнечный свет и сверкание снега слепили глаза. Люди стояли по пояс или по грудь в снегу, и первое, что им стало яс­ но, было: надо работать. Прежде всего они откопали двери землянок, а потом целый день понадобился на то, чтобы проложить в снегу тропы- траншеи. Траншеи были глубоки и скрывали человека в полный рост. Пурга дала людям много лишней работы. Нужно было восстановить антенны рации, вновь натянуть электрические провода, поставить сва­ ленные ураганом палатки. Когда строители вышли на реку, то увидели, что пурга не смогла сковать ее течение. Но вместо журчащей воды теперь по руслу медленно ползло серое месиво пропитанного водой снега. И, конечно, по этому ме­ сиву не могло плавать никакое судно. С навигацией было кончено. ...Несколько раз Костецкая ходила на рацию, пока там шли восста­ новительные работы. Наконец рация заработала, и Женя Климае пере­ дал ей пачку сводок с причалов. Вручая их, Женя сказал: Вот, пожалуйста, горяченькие! Наломала дров пурга. Вас, про­ стите, как зовут? Вы не замужем? Некогда мне сейчас замужеством заниматься, — порозовев, резко ответила Костецкая. Заходите, когда в эфире бывает свободно, пригласил ее /Кеня. — Лучше всего1от четырех до шести утра... И уже когда девушка поспешно уходила по траншее, он понял, что сказал неладное: разве приглашают гостей, да еще девушку, от четырех до шести утра? Проклятый эфир! Теперь придется извиняться и пригла­ шать девушку в гости в другое время. А Костецкая на бегу в это время думала о том, что слово эфир напо­ минает что-то хорошее, и только у двери землянки вспомнила. «...ночной зефир струит эфир». Точно! Это — Пушкин. Отдавая Крушинскому сводки, она весело сказала: ^ Вот Все, что вам нашептал эфир. А на улице сейчас такой зефир — не надышишься... Крушинский быстро пробежал кривые климасовские строчки. В раз­