Сибирские огни, 1958, № 7

разгружено грузовиков в Усть-Шуше? Сто восемьдесят! А водители? Радировать Курочино о необходимости перевести шоферов в Усть-Шу- шу, пока на Студене еще не начался ледостав. Послать на север радио об экономии горючего. Сегодня же разработать мероприятия по эконо­ мии продовольствия так, чтобы это не ущемило интересов рабочих. Руб­ цов делает правильно', продолжая отправку катеров с грузами вверх по Шуше... Гольдшмидт слушает, 'Слегка покачивая своей большой головой, чертит в блокноте какие-то каракули. Крушинскому кажется, что он не придает значения всему сказанному им. — Вы, Наум Исаакович, должны сами понять и внушить всем, что потеря времени немыслима. Кстати: вызван ли Алексеев? Он, наверное, не доберется теперь до Пыр-Шора? Надо поручить Калабухову состав­ лять ежедневную сводку по строительству и передавать ее по радио на все причалы. Нужно, чтобы было соревнование между 'причалами. Гольдшмидт соглашается, ставит в блокноте новую каракулю-иеро­ глиф. — Это важно! Очень важно, Наум Исаакович! Гольдшмидт снова кивает головой, и в его блокноте появляется еще одна завитушка, долженствующая, видимо, засвидетельствовать, что важность задания начальника им усвоена. Когда Гольдшмидт ушел, Крушинский глубоко вздохнул: — Вы правы, Вера Петровна. Тяжелый человек Гольдшмидт. Очень тяжелый. — И сразу же добавляет: — Но верный... Не подведет. Крушинский перечитал еще раз радиограммы от жены и от Крав­ ца и .попросил Костецкую: — Вера Петровна, возьмите бумагу и карандаш. Я вспомнил, что надо написать радиограмму жене. Костецкая приготовилась писать, как-то потешно изогнув над ка ­ рандашом указательный палец, ворчливо сказала: — Ну, ясно, где же тут вспомнить о жене. Беда, видимо, иметь му­ жем начальника. Сперва, он вспомнит о лошадях, о сене, о гвоздях, о ка­ ком-то Рубцове, а уж потом о жене. Надо, чтобы женщины объявляли бойкот таким мужчинам... Ну, диктуйте! — Пожалуй, если не во всем, то кое в чем вы правы, девушка, — согласился Крушинский. — Строительные материалы, гвозди и шпалы в самом деле заслоняли от меня иной раз жену. Впрочем, я ее... — Кру­ шинский не хотел произнести напрашивающееся на язык слово «люблю» и сказал: — Я ее нежно уважаю. Она это понимает... Пишите! Продиктовав адрес, он сделал паузу, обдумывая текст. —• Пишите: «Радио получил. Благодарю. Здоров. Дела полном по­ рядке. Чаще радируй. Скучаю, шлю привет, обнимаю, целую. Иван». Костецкая писала, рассыпая по бумаге мелкий бисер букв, а допи­ сав, бросила на Крушинекого прямой взгляд и воскликнула: — Да тут же больше неправды, чем слов! А она, поди, верит вам, бережет ваши письма... Он — здоров! У него дела в порядке! Он скуча­ ет, вспомнив о жене в тридцать первую очередь! Вы только подумайте! Крушинский кисло улыбнулся. — А что же, по-вашему, нужно написать? Может быть, сообщить последнюю температуру или передать сводку с причала! — Не знаю. Нужно у вашего сердца спросить. Если там для жены есть только сводка или разнарядка на гвозди, тогда это и надо послать. — Хорошо, — сказал Крушинский. — Пусть идет, как написалось. И он подумал, что, пожалуй, в суждениях Костецкой есть какая-то правда. Но Васса никогда не сказала бы того, что наговорила Костец-