Сибирские огни, 1958, № 7

Рябкин сюсюкает себе под нос, ударяет вожжой по спинам лошадей и вновь погружается в свои думы. Д аж е в жаркие дни Рябкин не расстается с шинелью и шапкой. Когда все уже носят пилотки, в силу необходимости носит'ее и Рябкин. Но на ночь он достает из передка шапку, надевает на голову, закутыва­ ется с ногами в длинную шинель и, свернувшись калачиком, мирно хра­ пит на дне повозки или под нею. Пусть тогда лупят из пушек, пусть бом­ бят, Рябкину не до этого. Он может спать, сидя на повозке, не выпуская вожжей и держась за сиденье, может дремать на ходу, может всхрап­ нуть на утренней читке газет. Однако никто не помнит случая, чтобы, несмотря на темную ночь, снег, слякоть, обстрел, пургу, Рябкин сбился с пути и не подвез своевременно к переднему краю накат для НП или мины для минирования. Стоит Рябкину «клюнуть носом», как Куклин тут же торопит его. У старшины на душе неспокойно. Еще вчера он твердо верил в успех за ­ думанного. Но сегодня, когда утром встал и натянул на себя гимнастер­ ку обратной стороной, сердце его екнуло. Однако в первой же деревне ему удается променять плащ-палатки на самогон. А в поле, возле стогов, Куклин останавливает пару повозок и строго наказывает ездовым: — Смотрите мне, сено погрузите — и прямо в обоз. Рты;то не ра­ зевайте. Коли спросит кто, зачем грузите, скажите — приказано. А я насчет накладных и квитанций поеду уладить... Мы с Рябкиным скоро вернемся... Изредка по-над берегом попадаются молодые поросли тальника и березок. Местами, куда не проникает прямой луч солнца, еще держится за берег почерневший лед, — упрямится. Возле крутого яра Куклин решает остановиться. Его прельщает и то, что впереди, у одинокого домика, виднеется спущенная на воду лодка. Дом на замке, зато весло и черпак — в лодке. Пока Куклин рассмат­ ривает ее, Рябкин успевает расстелить палатку, достать закуску, самогон. Тоном начальника, который не терпит возражений и панибратства, но умеет покровительствовать, Куклин приказывает: — Раскрой консерву и сам садись... Он наливает себе полкружки самогона, но, поразмыслив, добавляет еще. Заранее поморщившись и понюхав кусочек хлеба, Куклин кряка­ ет, как старый селезень, и, запрокинув голову назад, не отрываясь от кружки, пьет большими глотками. Проходит секунда, вторая, и слышит­ ся его растянутое «у-ух». Подхватив ложкой увесистый кусок тушенки, старшина отправляет его в рот и, причмокивая губами, начинает аппетитно жевать. Рябкин сидит тихо, не шевелясь, подогнув под себя ноги «калачи­ ком», и смотрит подслеповатыми глазами на старшину. — Ты чего пялишься! Налей немного, да смотри — еще окосеешь. Повозочный тоже берет кусок хлеба, понюхал его, но забыл помор­ щиться. Выпив, он бесцеремонно сплевывает в сторону. — Эх, ты, мужик, — безнадежно вздыхает старшина. — Закусывай, да иди воду вычерпывай из лодки. Перекусив, Куклин расстилает шинель, ложится на спину и смотрит :в ясное небо. Потом резко поднимается, достает из повозки противотан­ ковую немецкую мину, зажигательную трубку и идет к Рябкину. Лодка уже подготовлена, и старшина, забравшись в нее, отчаливает от берега. Веслом владеет он неплохо, а небольшая лодка с честью выдержи­ вает его солидный вес. Однако течь в дне усиливается. Ощутив в сапо­