Сибирские огни, 1958, № 7

От взрывателя тянется влево тонкая, как струна, металлическая нить. Третьяков, стараясь не коснуться ее, ползет влево. Нить приводит к взрывателю второй мины. Впереди широкой полосой разбросана замысловатая паутина. «Поле смерти». Проходит час, а может, и два. Наконец границы минированного участка установлены. Теперь метр за метром, где боком, где задом — к своему берегу. И вдруг чужое визгливое «Хальт!» Сердце в груди обо­ рвалось и сжалось до боли. Курганов весь уходит в слух... Но чей-то гортанный, с надрывом, голос на чужом наречии отчитывает кого-то. Очевидно, проверяющий обнаружил задремавшего часового. Третьяков скользит вперед. Олег спешит за ним. Он даже не смах­ нул со лба холодный пот. Одно неловкое движение — и отчетливый стук приклада при­ влек внимание немцев. Густую нависшую тьму разрывает ракета. Где- то рядом визжат, отрикошетив, пули. Невидимый град долбит вокруг. Ракета гаснет, а сильная рука срывает Олега с места. Уже лежа на дне воронки, он соображает, что это сделал Третьяков. С каждой секундой огонь гитлеровцев нарастает. Положение кажется безнадежным. Пули не дают не только поднять голову, но даже сообразить, что делать дальше. Сейчас Олег не в силах что-либо предпринять, его состояние граничит с растерянностью, он так напряжен, что инстинктивно повто­ ряет любое движение Третьякова... В стороне нашего переднего края суровая тишина. Там ждут сиг­ нала и думают о тех, кто может оказаться между двух огней. Десятки нелепых мыслей лезут в голову Олега и все сводятся к од­ ной: «Надо выбраться... Надо выбраться... Но как?» Одна из ракет падает отвесно над воронкой. Где-то в ногах слы­ шится шипение, и сразу же ощущается едкий запах гари. Олег припод­ нимает голову и видит, что расплавленная масса ракеты горит в ногах Третьякова. Еще секунда — и она прожжет ему сапог. С краев воронки разлетается земляная щебенка, сколотая трассою пуль. Третьяков тол­ кает его в бок: требует не шевелиться... Вторая ракета гаснет, не кос­ нувшись земли. Наступает короткая темнота. Третьяков мигом изги­ бается и подошвой прижимает догорающую ракету к земле. Сколько еще проходит времени, трудно учесть. Но вот смолкает пулемет справа. Затем слева. Еще пять-шесть минут, и Третьяков шепчет: — Вот сволочи, почуяли! Пожалуй, пора отходить, товарищ лей­ тенант. — Давай , — согласился Курганов. ...Только в своих траншеях он почувствовал, что лоб его в горячем поту, а пальцы вздрагивают. — Я уж боялся... накроют вас, — сказал командир роты. — Я и сам боялся,— чистосердечно признался Олег и невольно поду­ мал: «Кто знает, как бы все обернулось, если бы не Третьяков?» Бойцы сидели на дне траншеи и молча курили, прикрыв руками огоньки самокруток. Олегу захотелось тихо подсесть к бойцам и так же молча, сосредоточенно покурить махорки. 4 — А мне осточертели дзоты! Олег слышит эти слова друга, обращенные к Воронину, рассмат­ ривает кровавую мозоль на ладони, но мнения своего пока не выска­ зывает.