Сибирские огни, 1958, № 7

что такие красивые цветы выращивают неправоверные». Власти распорядились, чтобы все плантации были распаханы и засеяны пшеницей. Порабощенные бол­ гары не могли ослушаться: они посеяли пшеницу, но среди хлебов укрыли ку­ сты розы, ветки которых были низко подрезаны. Так была спасена ценнейшая роза, выведенная безвестными деревен­ скими селекционерами в течение мно­ гих веков. Второй раз над казанлыкской розой сгустились тучи во время гитлеровской оккупации. Немецкие парфюмерщики при изготовлении духов и одеколона предпочитали пользоваться дешевыми синтетическими маслами и вытесняли своих конкурентов из захваченных гит­ леровцами стран. От Болгарии немецкие фашисты требовали не розового масла, а табака, пшеницы и картофеля. Услуж­ ливые наместники Гитлера в г. Софии стали настаивать на уничтожении план­ таций казанлыкской розы. Даже выда- . вали премии за каждый раскорчеванный декар. Но у крестьян уже был опыт, и они второй раз спасли сдою розу от ги­ бели. Однако уцелела лишь небольшая часть насаждений. Правительству на­ родной Болгарии пришлось принимать энергичные меры для быстрого расши­ рения плантаций. Этому способствовало создание ко­ оперативов: роза вышла на простор больших участков. Новая оросительная система дала воду. Появились машины для обработки земли. Государство стало выплачивать премии за каждый декар посадок, и теперь розы занимают здесь три тысячи гектаров. Мы побывали на опытной станции, сотрудники которой выводят морозо­ устойчивые и богатые маслом сорта роз. — Для производства идет совсем не та роза, что цветет сейчас,— говорит директор станции Василий Минкович Стойков.— Казанлыкская роза цветет в конце мая и первой половине июня. А Ш и Небольшое село Шипка притулилось к южному склону хребта Стара-Плани­ на. Над селом в зеленом парке ослепи­ тельно сияют золотые маковки церкви, построенной в память погибших в вой­ ну, принесшую Болгарии освобождение от турецкого ига. Подымаемся по гранитной лестнице. На уступе, где стоит церковь, растут лиственницы и березки, милые сердцу русского человека; цветет красная ге­ рань. Нас встречает сторож, исполняющий обязанности экскурсовода, древний ста­ рик с седыми усами. О давних событи­ ях он рассказывает с подробностями, сейчас, вот видите, она уже сбросила лист,— приготовилась к зиме. Голые, высотой до метра кусты стоят рядами. Им не видно конца: за межой земель опытной станции сразу же начи­ наются плантации соседнего коопера­ тива. Рядом с розарием — грядки герани, В прежние времена капиталисты, при­ выкшие к фальсификации и обману, ча­ сто выдавали масло герани за розовое масло. Сейчас герань здесь не в ходу так же, как и лаванда,— эти эфироносы могут расти и в более северных широ­ тах. А роза прихотлива,— избрала себе Казанлыкскую долину и больше никуда не желает переселяться. В Пловдиве она, правда, растет и в Плевене растет, но масла там дает очень мало. Да и здесь она — одно из самых капризных растений: собирать цветы надо на рас­ свете, иначе они, как бы разобидившись, не дадут масла. — Если соберете лепестки до восьми часов утра, получите сто процентов мас­ л а ,— рассказывает Василий Минкович, — К двенадцати часам масла остается уже только половина. А к четырем ча­ сам дня улетучивается все. В соответ­ ствии с этим установлена и цена на -ле­ пестки. Розоварни —- поблизости. Там Лепест­ ки загружают в большие кубы — каза­ ны. После переработки тонны сырья по­ лучается 300—350 граммов масла. Что­ бы получить килограмм масла, надо со­ брать лепестки с двух гектаров планта­ ций. Себестоимость этого ценнейшего из масел — двадцать две тысячи левов. Директор опытной станции показал нам это масло. Оно было совсем не ро­ зовым, а желтым, напоминало воск. При шестнадцати градусах тепла розовое масло уже замерзает. Пришлось подер­ жать пробирку в руках. Разогретое мас­ ло приняло золотистый оттенок. Это лу­ чи солнца, превращенные в жидкостьГ Розовое масло — одна из основных статей болгарского экспорта. Недаром его называют жидким золотом. п к а какие может помнить, пожалуй, только их современник. Командиров дивизий и полКЬв называет по имени и отчеству, словно своих сверстников. Гремя ключами, сторож открывает дверь, и мы входим в церковный зал, расписанный Г. Мясоедовым и другими видными русскими художниками. Возле стен стоят плиты из светло-серого ураль­ ского мрамора, испещренные золотыми буквами. Для каждой части, участвовав­ шей в боях, своя плита. Поименованы все погибшие офицеры, «нижние чины» записаны общим числом. Каждый спи­ сок заканчивается крупной строчкой:: «Слава и вечная им память».