Сибирские огни, 1958, № 7

— Возьмешь кредит, а потом сна лишишься. Только я думка будет: где бы заробить, чтоб рассчитаться за этот кредит. А какой же из меня будет работник, ежели я сна лишусь? Нет, уж лучше не надо. Я быстро привык к этой семье и чувствовал себя там, как дома. Ко мне часто заходил Ваня Левченко, начальник почты комсомолец Сережа Швецов, ру­ ководитель пионерской организации, или, как его называли, райдетка Барсуков. А этот «детка» был саженного роста, худой, с длинными и цепкими руками. Комсомольцы организовывали молодежные вечера, на которых непремен­ ным участником была наша компания. На вечерах пели песни, устраивали игры, танцы. Там познакомился я с девушками, работницами райисполкома — Мару- сей и Лизой. Это были неразлучные подружки, которых водой не разольешь. Маруся—маленькая, черноглазая, подстриженная под кружок и очень застен­ чивая, Лиза — высокая, худенькая я говорливая. О Ленинграде я вспоминал все реже и реже. В Сибири у меня появились новые друзья, новые интересы. Но подошло время ехать в Морозовку. Ваня Левченко проводил меня и пожелал успеха в работе. В Морозовке пришлось осваиваться заново. Поселился я у Адама Приборы. Семья эта оказалась душевной, заботливой. Оба—и муж и жена—старались делать все возможное, чтоб создать мне условия для подготовки к занятиям. Помню, ребенок заболел и стал капризничать. Жена Приборы собралась к брату мужа. И как я ни уговаривал, пытаясь доказать, что ребенок мне не ме­ шает, ничего так и не вышло. — Работайте, а я там побалакаю,— сказала она, завертывая в одеяло ребенка. , Или другой случай. Выпал первый снег. Это было так неожиданно, что я растерялся. На моих плечах все еще была моя верная шинель, которая плохо защищала от холода. Под гимнастерку я стал одевать теплое белье, но мороз забирался и под него. А до сельской школы, где проводились занятия, ходить было далеко. Что делать? Адам достал из кладовки только что сшитый тулуп. — Носите, пока купите. — А вы? — А у меня еще палушубок крепкий. Занятия проходили в школе при свете керосиновой лампы. Сидели слуша­ тели за детскими партами, скорчившись и поджав ноги. В большинстве это бы­ ли люди пожилые, многосемейные. Некоторые служили еще в царской армии, бывали на фронтах, участвовали в партизанских отрядах. Несколько человек, в их числе Никита Кондратенко и Новак, ходили на занятия в качестве вольных слушателей. Заданий им не давалось, и юни могли просто сидеть и слушать. Но Кондратенко и Новак были самыми аккуратными и охотно участвовали в собе­ седованиях. Время от времени я давал слушателям задания — готовить доклады. Для многих это было настоящее мучение, и когда такой оратор начинал выступать, то казалось, что ему гораздо легче втащить на гору воз сена, нежели произнес­ ти полсотни связанных между собою слов. Охотно брался за доклады Цыганенко. Говорил он без конспекта, поль­ зуясь небольшим планом, и весь в это время преображался: спина распрямля­ лась, глаза блестели, и голос становился громче. В памяти сохранился такой эпизод. Обсуждался доклад о причинах пора­ жения революции 1905 года. — Мы бы и тогда бвернули царю шею,— говорил Цыганенко,— если бы была сильная партия большевиков. А она только зарождалась... — Да и троцкисты помешали,— вставил Андрей Прибора. Цыганенко хотел что-то сказать, но в это время послышался тенорок Кон­ дратенко: — Разрешите вопрос. Мне непонятно, почему это именно троцкисты были против революции? Они же у нас сейчас в партии. Пусть докладчик пояснит. — Как почему? — встрепенулся Цыганенко. —Они были тогда вроде мень­ шевиков, а меньшевики не хотели такой революции, какая у нас сейчас. Им нужно было, чтобы у власти стояла буржуазия... — И закашлялся сильно и долго. Пока он кашлял, между слушателями шла перепалка. — Да «то вам сказал, что троцкисты против революции? — заметил Анд­ рей.— Они только хотели, чтоб революцию делали одни рабочие, без крестьян. Нашего брата они считали за буржуев. Наступила тишина, слова Андрея словно огорошили присутствующих: это крестьяне-то вроде буржуев?! — Вот это здорово! — проговорил, наконец, Никита Кондратенко. — Зна­ чит, по-ихнему, мы буржуи?.. С пустым брюхом. Ха! Почему - же это так, то­ варищи?