Сибирские огни, 1958, № 7

Ехать нам в глубь Кулундинской степи. Какое звучное слово: Ку-лун-да! Откуда оно взялось? На этот вопрос ни я, ни Афоня ответить не могли. Обрати­ лись за помощью к словарям и энциклопедиям, но и там не нашли ответа. Все интересно и все ново. Всю дорогу, до самой Татарки, мы не отходили от окна. Сибирь рисовалась нам в воображении дикой, таежной. А здесь так все обыкновенно и почти, как у нас, в центре России. Но сколько здесь земли и сенокосных угодий! Вот сюда бы переселить наших крестьян. Уж они на этой земле поработали бы... В Татарской ждали поезда на Славгород часов двенадцать. От нечего делать прислушиваюсь к разговорам, затем присаживаюсь к че­ ловеку средних лет, интересуюсь, куда он едет. Такой же вопрос задает и он мне. — Я еду в Славгород. Человек жует губами и переспрашивает: — В Славгород? Бывал. Городишко маленький и пыльный. У меня замирает сердце. А он продолжает: — Это километров триста отсюда, ч самой что ни на есть Кулундинской степи. Строить его начали еще во времена Столыпина. Он стал прокладывать сюда железнодорожную ветку и насаждать кулацкие хутора и поселки. ...До Славгорода ехали около двух суток. Путь не ремонтировался еще со столыпинских времен, и поезда ходили со скоростью пешехода. На станции Ку- пино, где менялись паровоз и поездная бригада, стояли два часа. Вокзал в Славгороде, деревянный, невзрачный, располагался метров за сто от линии, возле него дремали извозчики. Подходим к одному, трогаем за плечо и просим подвезти к гостинице. Он раскрывает глаза и лениво произносит: — А ее у нас нема. На постоялый отвезу. Четвертак! ’ Постоялый двор принадлежал частнику. Хозяин с расчетом использовал каждый свободный метр площади. Во дворе рядами, плотно одна к другой, сто­ яли брички и телеги, а под навесом — волы и лошади, жующие сено. Двор был усыпан соломой и навозом. В воздухе носились тучи мух и мошкары. В комнате, куда нас поместил хозяин, оказался еще один жилец — сред­ него роста молодой человек. На его круглом личике, усеянном веснушками, как-то смешно сидели старушечьи очки в металлической оправе. Очки поминут­ но спадали, и он ловко водворял их на место. — Вячеслав Мацко, — отрекомендовался молодой человек. Взгляд его был открытый, спокойный, улыбка добрая, располагающая. С первых же слов у нас установились простые, душевные отношения. — Значит, мы коллеги! — воскликнул он радостно. — Я ведь тоже моби­ лизованный. В окружкоме были? Нет. Я тоже... Говорил он быстро и, потирая руки, маленькими шажками перебегал от сто­ ла к кровати и обратно. З а разговором мы и не заметили, как наступила ночь. Это была шестая ночь на сибирской земле, и первая — в Кулундинской степи. Встал я раньше всех и вышел подышать свежим воздухом. Солнце только что взодгло, и на улице было безлюдно. Из переулка появилось большое стадо коров, а из соседнего дома вышла босоногая девчурка и высыпала из ведра зо­ лу. Следом за ней, лениво ступая, показалась здоровенная свинья. Она ткнула пятачком в золу и, недовольно фыркнув, отошла в сторону. На противополож­ ной стороне улицы прогрохотала, запряженная парой лошадей, бричка, доверху наполненная арбузами. Когда я вернулся на постоялый, Васильев, раздетый до пояса, умывался. Рядом стоял Мацко, держа в руках полотенце. — Освежись, братко, да и в окружном, — сказал Афоня. ...Шли через базарную площадь. Торговали на^базаре пшеницей, мукой, салом, маслом, арбузами, скотом. Говор был самый разноязыкий: русский, казахский, украинский, немецкий. Где-то в стороне пиликала скрипка, кричал верблюд, и, точно вторя ему, мычали волы, блеяли овцы. Всю дорогу Мацко расхваливал Сибирь, будто он объехал ее вдоль и по­ перек. А мы слушали, затаив дыхание, стараясь представить себе Алтай, горы Кузнецкого Алатау, быстрые и чистые, как хрусталь, реки Томь, Вию, Катунь, — А богатства здесь какие! — восклицал Мацко. — Золото, пушнина, каменный уголь, руда... Всего и не перечтешь. Да и степь хороша. Надо ее только понять. Я уверен, что вы полюбите этот край не меньше, чем Ленинград. Хотелось верить, но церилось маловато. Казалось: как можно Сибирь или Славгород сравнивать с Ленинградом? Сюда мы приехали потому, что так надо партии. Пройдет год-два — и мы снова вернемся в свои края. Я покосился на Васильева. На его лице блуждала улыбка. ...Вот и двухэтажное каменное здание окружкома. Находим заведующего