Сибирские огни, 1958, № 6

— Просто не позову инженера, только и всего... Пока доктор не раз­ решит — не позову. — Я не приказываю, а прошу позвать,— шепотом сказал Крушин­ ский.— Тайком от доктора, по секрету. •— Разве что тайком, — согласилась Костецкая. — Я, когда училась, любила секреты с девчонками разводить. А приказ ваш я могу не испол­ нять. Теперь вы мои приказы обязаны слушать. — Буду слушаться во всем, только Гольдшмидта позовите. Он мне больше, чем лекарство, нужен... — Ладно, позову, но- только один-единетвенный раз. Крушинский, оставшись один, еще сильнее почувствовал свое горя­ чее, ставшее тяжелым, тело, неприятную горечь на языке и что-то, да­ вившее ему на голову. Он неподвижными глазами глядел на потолок землянки и вдруг заметил, как на невидимой нитке поднимался вверх паучок. «Откуда он тут взялся?—подумал Крушинский. — Были ли здесь па­ уки до появления строителей?» В висках застучало, тревожней заработало сердце. Крушинский за ­ крыл глаза, лежал без мысли, без ощущения самого себя. А когда вновь открыл глаза, паучок уже поднялся под самый потолок и исчез там в по­ лутьме. Крушинский вспомнил Костецкую. Странная. Какая-то лома­ ная, запутанная линия поступков и поведения! Но в ней что-то есть хоро­ шее, наивная искренность, что ли, и это располагало к ней. А может быть, нехорошо, что она находится около него, что могут подумать?.. Мысль делает крутой поворот: и пусть думают, чепуха какая... И все- таки ее нужно заменить мужчиной. Пусть идет и занимается своим де­ лом, составляет у Калабухова планы-расчеты, а сюда взять мужчину... И снова мысль делает поворот. Не вовремя, не вовремя вся эта болезнь. Ему определенно не везет на этой стройке. Все складывается вразрез планам и замыслам... И на кого положиться там, за пределами этой зем­ лянки? Гольдшмидт? Тяжелая квадратная фигура главного инженера возникла перед Крушинским, и он, едва шевеля губами, сказал: — Вол! — и еще раз про себя повторил: «Вол!» — Только навали­ вай на него, увезет! Но если не понукать, встанет и отдастся раздумью. Гольдшмидт — человек старой русской пословицы: «Семь раз примерь, один раз отрежь»... Надо вызвать Алексеева. На него можно положить­ ся. Алексеев и Гольдшмидт — получится хорошая рабочая упряжка. Крушинский старается припомнить, что ему нужно сказать Гольд­ шмидту. Сказать нужно много, но мысли ускользают. Рождается чувство досады, непонятное и давящее с тем большей силой, потому что нельзя определить, на кого и на что досадуешь. Наконец, приходят Гольдшмидт и Костецкая. Инженер снимает фуражку и, проводя рукой по голому_ черепу, говорит: — Здравствуйте! Кащваше здоровье? — Спасибо, — отвечает Крушинский. — Сегодня лучше. Садитесь. — Благодарю вас. Я спешил, мне надо отдышаться.— Слышно, как Гольдшмидт садится на поскрипывающую табуретку и жалуется:— Я, знаете.., тоже... задыхаюсь. Климат, видимо... Землянка наполняется тяжелым дыханием. Крушинский, немного погодя, спрашивает: — Что новенького, Наум Исаакович? Гольдшмидт вытаскивает из кармана сверток бумаг и слышит голос Костецкой: — Только недолго. Десять минут на весь разговор. Крушинский медленно поворачивает голову в сторону девушки, хо­