Сибирские огни, 1958, № 6

— Гольдшмидт знает... Крушинский ощутил, как маленькая холодная рука взяла термо­ метр, и Костецкая испуганно воскликнула: — Боже мой, у вас больше чем сорок! Немедленно доктора... Крушинский открыл глаза. Юн хотел позвать Костецкую, но забыл ее имя. Силился вспомнить и не мог. Простонал: — Девушка... Девушка!.. Никто не откликнулся. Крушинекому показалось, что потолок у па­ латки совсем-совсем белый и очень высокий, и снова впал в забытье. ...Костецкая путалась между палаток и котлованов, вызывая у ра­ ботавших в ночную смену удивление — откуда свалилась в Пыр-Шор в ночную пору эта девушка и зачем ей понадобился главный инженер Гольдшмидт? Она шла в указываемом ей направлении и вновь оказыва­ лась то у какого-нибудь котлована, то между палаток, то на куче раз­ рыхленной земли, пока совсем не забыла фамилию того, кого искала. Она долго стояла на краю котлована, закусив от досады губу, силясь вспомнить фамилию. Снизу, из котлована, землекоп в широкополой шляпе спрашивал ее, сверкая белыми зубами на запыленном лице: — Ну, вспомнила? — Нет, забыла... Окончательно забыла. — Забыла, и хорошо,—заключил землекоп, вонзая лопату в грунт.— Если забыла, значит, нужда небольшая была. Когда очень понадобит­ ся, вспомнишь. Ты сама откуда? — Оттуда! — махнула рукой Костецкая и, спрыгнув с кучи земли, поспешно пошла прочь, но, сделав несколько шагов, вдруг остановилась и прокричала землекопу: — Вспомнила! Вспомнила — Гольдшмидт! ...Гольдшмидт потом рассказывал, что когда он сквозь сон услышал у дверей своей землянки женский голос, то долго не мог понять, наяву это происходит или во сне. Пока Гольдшмидт размышлял об этом, в дверь забарабанили так сильно, что ему стало ясно — так может бар'аба- нить человек, обутый в добротно подкованные сапоги. И снова Гольдшмидт услышал женский голос: — Так можно мамонта разбудить, замороженного во льду миллион лет назад. А это... не Гольдшмидт, а... Гольдшмидт приподнялся на кровати, продолжая слушать, что го­ ворит неизвестно откуда взявшаяся женщина. — ...Не Гольдшмидт, а... бревно! Бесчувственная колода! Проморо­ женный камень! Наконец Гольдшмидт подошел к двери, взялся за крючок и взмо­ лился: — Довольно уже! Довольно! Прекратите сравнения. У меня же де­ ти есть... Скинул крючок и, поспешно шлепая по земляному полу босыми но­ гами, подбежал к кровати и закрылся одеялом. Женский голос поблагодарил кого-то: . — Спасибо! Дверь открылась, и в землянку шагнула, растворившись в темноте, детская тень и приказала: —. Одевайтесь! Нужно немедленно разыскать доктора. — Что такое? — удивился Гольдшмидт. Было похоже, что ночь обо­ рачивается для него каким-то непредвиденным приключением.— Кто вы? Какого доктора? Кому? — Боже мой!— обиделась темнота,— он теперь будет допрашивать