Сибирские огни, 1958, № 6

Крушинский понял, что вопрос обращен к нему. —■Нет! Вам что-нибудь нужно? — Идите пить со мной чай. — Спасибо, не хочу. — Это неправда. Как это можно не хотеть чая с вареньем? Идите,' я наливаю вам стакан... • Крушинский достал бутылку вина, что прислал Бухарь, решив, что выпить стакан горячего чая с вином, пожалуй, будет неплохо, и вышел в другую пбловину палатки. Там, на секретарском столе, накрытом белой скатертью, из небольшого эмалированного чайника вырывался пар, в невысокой вазочке было варенье, на сухарнице аккуратно разложены хлеб, печенье, сухари. — Вы по-хозяйственному, — сказал Крушинский. — Поставьте вино на стол и садитесь, — пригласила девушка. — Я сюда надолго ехала. Может быть, состарюсь тут... Она подняла голову, и на ее лицо упал яркий электрический свет. Из-под шапки высоких волос открылся высокий лоб, прямой, несколько крупный нос, неяркие сухие губы и округлый подбородок. Девушке бы­ ло на вид 22—23 года, а может быть, и 25 лет. Она стала наливать чай. Руки у нее были нежные, розоватая кожа на них просвечивала, ногти отполированы. ' Крушинский влил в чай вино, сделал глоток: терпкая сладковатая влага приятно обожгла во рту. . . — А вы давно в начальниках? — неожиданно спросила девушка. — Давно, — ответил Крушинский, удивленный ее вопросом. — Я так и знала! — воскликнула она. — Это сразу видно. — Голос ее был приятен, мягок, а улыбка — веселая, простая. — Не спорьте... Начальники много о себе думают... — Да вы чудачка! — удивился Крушинский. — Откуда же видно, что я о себе много думаю? — Во-первых, вы даже не спросили, как меня зовут, не назвали себя... И сидите, молчите... О великих делах думаете? Да? — Она снова улыбнулась. — Я знаю, вы сейчас на меня рассердитесь! — Почему же? — возразил Крушинский. — Меня зовут Иван Сер­ геевич, фамилия — Крушинский. — А меня Верой Петровной. Фамилия — Костецкая. Я вам сразу отчитаюсь: родом из Сибири. Отец — поляк, мать — русская... В жизни не люблю ничего' пресного. — Помешала ложечкой чай, отхлебнула гло­ ток и сказала: — Чай остыл, а так хотелось горячего. — А вы вновь стакан налейте. Она долила кипяток в стакан, попробовала. — Да, так будто горячее. Вы на меня не обижайтесь. Я уж такая...— говорила она, будто угадывая, что Крушинский чувствовал себя с нею неудобно. — Вам со мной нехорошо? — Да нет! — ответил Крушинский, точно в чем-то извиняясь. — Только, откровенно сказать, язык у вас хлесткий... —■Мне не раз об этом говорили. — Помолчав, она спросила: — Скажите, вы женаты? — Уже лет двадцать. — И где жена? — В Москве. — А вы мне еще на один вопрос откровенно ответите? — Смотря по тому, какой вопрос. — Вам жена никогда не говорила, что ей с вами скучно? Это было уже почти дерзостью, но Крушинский все же ответил: