Сибирские огни, 1958, № 6

и солнца не было видно. Все чаще небо сорило на землю мелким, назой­ ливым осенним дождем. В сутках появилась ночь. Правда, это была еще не та осенняя кромешная ночная тьма, когда можно только предпо­ лагать, что над головой есть небо. Но- все же это была ночь со звезда­ ми, с темно-синим куполом неба. , Только- на севере, пережив несколько -месяцев, залитых днем и ночью- солнцем, можно оценить темноту ночи и тот покой, который вместе с нею приходит в человеческую душу. Крушинский понимал -все это, но сейчас о-н снова тревожился. Ночь- может сорвать перевозки или, в лучшем случае, замедлить их темпы, а не сделано еще и трети того-, что нужно сделать. -Снова северная приро­ да воздвигала перед строителями серьезный барьер. Теперь н-о-чь начнет быстро удлиняться, занимая все большую и большую часть суток, и од­ на крайность перейдет в другую: круглосуточный полярный день сменит­ ся круглосуточной же полярн-ой ночью. Крушинский плыл на катере с халко-й на буксире. Катер вел лоц­ ман старик Никанорыч. Крушинский помнил его еще по тем дням, ког­ да в Усть-Шуше велись с лоцманами переговоры. Никанорыч был наибо­ лее упрямым из стариков и долго стоял на -своем: железная дорога ни­ куда не денется, а зверь уйдет. Невысокий, широкоплечий, коренастый, с лицом, обросшим седой бородой, Никанорыч стоял на катере, широко расставив ноги, обутые в ичиги, смотрел вдаль прищуренными глазами. По его команде катер чертил по реке замысловатую кривую, плыл от одн-ого берега к другому, делал -петли, словно заяц, запутывающий свой след. Серое небо -сеяло мельчайшей водяной пылью. Брезентовый плащ на лоцмане намок, стал жестким, и полы его, расходясь в стороны, об­ разовывали как бы колокол. Из-под капюшона звучал надтреснутый, сиплый голос: — Права держи! Права! Круче изворачивайся. Теперичка жмись к берегу. Еще! Еще! Не бойсь. Гляди, куды вода сбегат. Теперя лево бери... Катер с трудом преодолевал быстрое встречное течение реки. Пла­ вание затруднялось частыми поворотами, когда по необходимости при­ ходилось замедлять движение, чтобы провести не только катер, н-о и халку, все время сносимую течением в -сторону. Лоцман ворчал, ни к кому не обращаясь: — Этак -будем плавать — куды уплывем? Нас в-оша — и та обго­ нит... Другие плывут, а мы... Нас уж вдругорядь обгоняют... И снова командовал: —- Вороти носом- влево! Во-р-оти, не сумлевайся. Держи на тот ка­ мень. Под самый, под его держи. Не бой-сь! А тамотки — прямо под бе­ рег. Тутока омута пойдут. Крушинскому плавание тоже казалось нудно медленным, хотя и понимал, что иначе невозможно. Он стоял рядом с лоцманом, не вмеши­ ваясь -в его распоряжения и не пытаясь затеять с ним разговора. Заго­ ворил сам Никанорыч. — Завел ты нас, куды не надо, — сказал он сердито-, поворачива­ ясь к Крушинскому всем своим плащом-колоколом. — Это как же — я вас завел? — спросил, не сразу понявший, в чем дело, Крушинский. — А так... Маемся вот. Дела не делаем и от дела не бегаем. Му­ ченье одно... „ •—• Нельзя иначе, -отец, — проговорил- Крушин-скии. — Вы, старики,, большое дело делаете. Будет время, поймете... — Нам понимать времени не осталось. В могилу скоро.