Сибирские огни, 1958, № 6

рожности. Теперь посторонний человек мог бы подумать, что эти люди гвесь свой век занимались на Шуше лоцманским делом. Они ревниво следили за работой друг друга, подсчитывали дни, уже затраченные на рейс, волновались за каждую лишнюю минуту, ворчали на мотористов, будто те ведут катера на меньшей скорости, чем могли бы вести. В ста­ риках разгорелся огонь, подобный тому, который, может быть, вспыхи­ вал в них в те минуты, когда они подкрадывались к зверю и когда, все их существо было полно настороженности, а сердце горело пламенем. Всех беспокоили перекаты. Никогда так пристально, как в эту осень, «е следили на шушинских перекатах за игрой воды на столбиках с сан­ тиметровым делением. Сантиметр! Что значит эта величина? Здесь она значила многое. Пять сантиметров лишних — прошел катер, пять сан­ тиметров меньше — нужно углублять русло. Каждый сантиметр глуби­ ны доставался тяжелым трудом. На перекатах Крушинский застал горячую работу. На берегах по­ лыхали костры, около них сушили одежду и грелись люди, только что вышедшие из холодной воды. Это было и в самом деле опасное место для проводки судов. После крутого поворота река встречала на своем пути отвесную каменную стену — Серый камень, сильно разрушенную, изъеденную временем скалу. Здесь был сильный водоворот, точно река искала себе нового хода, с шумом пенилась и металась между камней, пока не выходила на более свободное место и несколько сотен метров текла спокойно. Затем следовала новая широкая дуга, и под крутым ут­ лом река натыкалась на Песцовый камень — почти километровую ска­ лу на правом берегу, образуя мрачный, огромный омут. Отброшенная Песцовым камнем, река снова текла м еж , больших камней до третьей скалы — Говорливого камня. Он был назван так за изумительное эхо. Каждый звук Говорливый камень повторял три-четыре раза, пока эхо не замирало где-то далеко за скалой. Здесь теперь неумолчно гремела канонада взрывов, выбрасывавших высоко вверх гальку, землю и воду. Взорванные камни вытаскивались тросами на берег, где сооружались суживающие русло реки дамбы. Лю­ ди работали в воде по пояс. Выходя из нее, они сушились и грелись у костров и снова лезли в воду, упорно выскребая в речном дне узкую полоску фарватера, по которому могли бы пройти катера, паузки и хал- ки. С опухшими от бессонницы глазами, охрипшие, неутомимо бодрст­ вовали Сашин и Алексеев. И можно было видеть всюду в этой настоя­ щей осаде крепости, назначенные к разрушению.' Однако не только перекаты препятствовали движению судов. Боль­ шую опасность представляли «опечки» — так здесь называли коварные мели. И если на перекатах имелись люди, готовые оказать помощь суд­ ну, то у опечков никого не было. Немногочисленные команды судов ока­ зывались предоставленными своей судьбе и должны были сами снимать судно с опечка. Путь груза по океану, затем по Студене и, наконец, по Шуше через перекаты и опечки — длинный и страдный путь. Но пройти по неболь­ шой, далеко не на все карты нанесенной реке Шуше было не легче, чем пересечь океан. Иной ничтожный опечек стоил айсберга... И все же человеческая воля побеждала: грузы шли на север. Вместе с грузами, продовольствием, лесом, машинами, рациями к лю­ дям в тундру приходил дух бодрости и уверенности в завтрашнем дне. Первая нгеащипа Круглосуточный полярный день кончился как-то незаметно. Может быть, это случилось потому, что дни стояли серые, небо затянуто тучами