Сибирские огни, 1958, № 6

Немедленно началась разгрузка и сортировка грузов. Берег ожил. Установленные вдоль берега баржи стали походить на ульи, облепленные пчелами. Людей работало много. Они с поклажей на плечах живой цепочкой торопливо шли с барж и почти бегом возвраща­ лись обратно. Над рекой взмыла песня: Эх, дубинушка, ухнем! Эх, зеленая, сама пошла! Эх, ухнем! Заглушая песню, заработали один за другим моторы, и автомашины стали сползать по настилам на берег, выстраиваясь в длинный ряд. И вот там, где полтора-два часа назад были только намечены места для разгрузки, сейчас возвышались затянутые новым брезентом горы ящи­ ков, громоздились части строительных машин, кучи металла. На берегу становилось тесно, поблескивающие черной смолой корпуса барж все выше и выше поднимались над водой, точно их надстраивали все время. Однако это только один пароход и первые баржи. Какое же огромное количество груза окажется здесь, когда прибудет весь караван? Крушинский с трудом отыскал Рубцова. Его фигура в желтой ко­ жаной куртке, без фуражки, в .высоких болотных сапогах появлялась то тут, то там меж грузов и людей. Капли пота стекали по запыленному ли­ цу Рубцова, прокладывая на нем извилистые линии. — Когда закончите разгрузку, Максим Вавилович? — спросил его Крушинский. Рубцов посмотрел на баржи, на горы грузов на берегу: — Часа через два... — А погрузку для Усть-Шуши? — Хорошо’, если к полуночи, — вытирая пот, ответил Рубцов. — Дело муторное: каждый ящичек самому смотреть надо. Вы мне сами дыру -в голове просверлите в случае чего... Рубцов еще раз обвел взглядом берег, и вдруг в глазах его что-то сверкнуло, на губах вспыхнула улыбка. — Одолеем! Люблю, когда по-боевому, по-военному!.. — Хорошо! Я на вас полагаюсь, Максим Вавилович, — сказал Кру­ шинский, пожимая Рубцову руку. — Я вылетаю в Усть-Шушу. Вы пору­ чите здесь все дальнейшее начальнику южного участка, а сами с парохо­ дом приезжайте в Усть-Шушу. — До1свидания, ■— отвечал Рубцов. — Можете на меня положить­ ся... Не такое сворачивали. Поломаем шею и тундре... Последние слова Рубцова не понравились Крушинскому — он не любил хвастовства. — Не очень ли вы самоуверенны, товарищ Рубцов? Многие на се­ вере сами себе шею поломали. Впрочем, хочу вам верить. Действуйте!.. Крушинский пошел вдоль берега туда, где, точно игрушка, покачи­ вался на воде самолет. У излучины Студены он остановился и оглянулся назад. На реке и на берегу кипела жизнь. Всюду передвигались сотни лю­ дей, белыми холмами возвышались накрытые брезентом грузы, черные тела барж рельефно выделялись на серебряной глади воды, а над нею расстилался дым с «Орла». На высоком берегу уже разгорались костры и трепетало полотно устанавливаемых палаток. Отсюда начинался путь в тундру. Сегодня заложена исходная точка этого пути. Сегодня это было- ощутимо и реально. И все это — Студена, ее лесистые берега, люди, баржи, палатки, тундра, Шуша, Пыр-Шор — все слилось в сознании Крушинского в одну