Сибирские огни, 1958, № 6

— Слышу,— ответил, повернувшись лицом к нему, агроном... — Все же я скажу: на таких широтах ни за что ручаться нельзя... — Я от вас ручательств не требую, — успокоил Крушинский. — Вы Ф только двигайте дело вперед, а там увидим... После Сильвестрова пришел начальник топографического отряда Русов. С ним было условлено, что его люди выедут на трассу. Затем для беседы явился Горобец — главный диспетчер. Его поло­ жение было нелепое. При отсутствии всяких средств связи он не мог осу­ ществлять диспетчерской работы. Горобец возлагал свои надежды на караван, который должен привезти аппаратуру для селектора, недостаю­ щее оборудование для рации, радиоустановки для участков. Крушинский быстро отпустил диспетчера, поручив ему, по совету Гольдшмидта, помочь начальнику планового отдела. Наконец, беседа с начальниками отделов кончена, Гольдшмидт ухо­ дит, и Крушинский остается один за своим столом. Он хочет осмыслить впечатления дня, связать их в одно целое. Пока стройка не оснащена всем необходимым, нужно готовиться, продумать детали, спланировать работу так, чтобы, как только явит­ ся возможность строить, —■начинать дело, не теряя времени. Это пра­ вильно. Но во всем этом чего-то все-таки не хватало... Караван... Не хватает каравана! Караван — ключ ко всему. Но что можно сделать? Как через тысячи километров достать этот караван, что­ бы вмешаться своей волей в его движение? Неужели там, в Архангель­ ске, и в устье Студены не понимают этого? Крушинский ощущает свое бессилие. Он хочет, по давней привычке, откинуться на спинку кресла и, ничего не видя и не слыша, дать мысли вольное течение и делает уже движение назад, но вовремя спохватывается: за спиной пустота — Крушинский сидит не в кресле, а на табурете. Он встает, приводит перед уходом в порядок стол. Перекладывает с места на место перо, карандаши, поправляет стопку чистой бумаги и, провожаемый взглядами подчиненных, покидает управление и направ­ ляется к своей палатке. Она уже натянута на каркас, внутри разделена на три части холщовыми полотнищами. В жилой части поставлен дере­ вянный топчан, рядом столик, пара табуреток. Окна затянуты промас­ ленной бумагой, наклеенной на марлю. На земляном полу кое-где оста­ лись пучки травы. Крушинский выходит из палатки и здесь встречает прораба. Тот ви­ новато спрашивает: — Не ругаете?.. Что могли... Буквально не из чего. ‘Весь день изо­ бретали... — Благодарю вас, — произносит в ответ Крушинский. — Спасибо! Вы Алексеева — парторга — не видели? Где он сейчас? Кто-то из рабочих отвечает: — Недавно на речке был... Алексеев, в самом деле, на берегу реки. Начальник строительства и парторг садятся на большой прибреж­ ный камень. Алексеев молод, ему нет и тридцати лет. Он был принят в партию из комсомола лет пять тому назад на одной из железнодорож­ ных строек Дальнего Востока, где работал бригадиром. Его смуглое ли­ цо с резкими чертами подвижно, глаза яркие, часто меняющие выраже­ ние. В свернутом и подобранном к кепке накомарнике Алексеев походит на театрального индуса. Крушинский спрашивает: — Как вы смотрите на наши дела, товарищ Алексеев? — Смотреть чего же, — отвечает Алексеев и нагибается, чтобы со-