Сибирские огни, 1958, № 6

— О выпечке хлеба надо подумать. На сухарях нельзя людей дер­ жать. Гольдшмидт налил водку — себе в алюминиевый колпачок от фляж­ ки, Крушинскому — в эмалированную кружку, поднял колпачок, слегка прикоснулся им к краю кружки: — З а ваше здоровье. Запрокинул голову назад, влил водку в широко раскрытый рог и проглотил ее одним приемом. Затем подцепил вилкой большой кусок мяса, не спеша прожевал его. — Люблю почревоугодничать. Кушайте, Иван Сергеевич! Здесь .дичь, между прочим, водится в изрядном количестве, понимаете меня? Вы н е о х о т и т е с ь ? — Я не захватил с собой ружья... — Напрасно. Я нигде не расстаюсь с ружьем, — сказал Гольд­ шмидт, указывая взглядом на охотничью 'двустволку, подвешенную под потолочной балкой над постелью. — Как-нибудь мы с вами организуем экспедицию. ...Гольдшмидт убрал со стола посуду, вынес ее куда-то из землянки, вытер столик тряпкой. — Теперь осталось закурить — и к делу... Работать вдвоем за столом было тесно. Гольдшмидт развернул чер­ тежи на кровати. Крушинский писал, зачеркивал написанное и снова пи­ сал: все казалось сказанным недостаточно ясно, недостаточно опреде­ ленно. Писал и Гольдшмидт. Он делал это, низко склонив голову к бу­ магам, и перед глазами Крушинского торчала его большая, розоватая лысина. Это раздражало и, казалось, мешало собрать мысли и выло­ жить их на бумаге так ясно, чтобы они дошли неискаженными до тех, кому предназначались. После полуночи Крушинский вышел на берег. Ночь была такая же, как день. Только на реку легла матово-серебряная пелена. Крушинский вспомнил о жене. Вернулся в землянку и быстро, крупными буквами на­ писал телеграфный адрес, остановил перо на какие-то секунды и набросал текст: «Здоров приступил работе обнимаю целую Иван». Ранним утром катер отплыл в обратный путь. Крушинский вручил мотористу пакеты и бумаги. — Прошу вас, чтобы все быстро пошло по адресам. Обратитесь к Кущеву — он человек деловой. Главное — рация. Мотор нам нужен больше, чем воздух. Может быть, вы его сюда и доставите? Ведь вы хо­ рошо знаете путь. Оказали бы нам большую услугу. Подал телеграмму. — Это отдельно. Мое личное, частное. Не так срочно. Однако прошу передать на рацию сразу, как придете... Крушинский стоял на берегу, пока катер не скрылся. Теперь с внешним миром не оставалось никаких связёй... О торванны е от т и р а Проводив катер, Крушинский вернулся в землянку удрученным. Письмо и радиограммы, отправленные с катером, — это первое и послед­ нее, что он мог сделать для строительства. Мачта глухонемой радиостанции особенно четко выделялась на фо­ не безоблачного голубого неба. Она излишне напоминала, что при других обстоятельствах можно было бы бомбардировать Курочино и Москву радиограммами, требовать, настаивать, сообщать свое :мнение.