Сибирские огни, 1958, № 6

тот же. Те же берега, вода, то же солнце, — в пору было поверить, что земля плоская. Захотелось тотчас разбудить моториста, завести мотор и снова увидеть движение вперед и пенный вал за кормой. Крушинский вошел в кабину — моторист крепко спал, положив го­ лову на руку. Нагнувшись, он взял топор, выпрыгнул на берег и со всей силой стал рубить дрова, нарубил их большую кучу, которую не сжечь и за два дня. Затем он разжег костер, а когда пламя охватило дрова, пове­ сил над ним котелок с водой и начал готовить завтрак. ...При впадении Шуши в Студену стояло единственное на пути боль­ шое село Уеть-Шуша. Село стояло на пригорке, ниже была пристань, за пристанью — завод, где изготовлялись консервы из полярных куропаток и местной рыбы, солили семгу, делали нельмовые балыки. Над селом возвышались мачты радиостанции. Крушинский побывал в районном ис­ полкоме. Руководители района собрались в небольшом, беленном изве­ стью кабинете председателя исполкома, и председатель сказал: — У нас, товарищи, сегодня радостное событие. Мы встречаем на­ чальника строительства железной дороги в Мертвой тундре... Председатель говорил, не спуская глаз с Крушинского, о железной дороге, о красочных перспективах края, о мостах, заводах, об электриче­ ских огнях, которые взорвут темноту полярной ночи, о строителях, кото­ рым район поможет, чем только в состоянии помочь. Крушинский слы­ шал, как председатель несколько раз назвал его фамилию. От него, от Крушинского, ждут эти люди больших дел в тундре! Крушинский чув­ ствует, что тоже взволнован, он обещает, что строители оправдают дове­ рие, которое им оказывается. Ему хочется сказать этим людям что-то очень теплое, достигающее сокровенных глубин человеческого существа, он прикладывает руку к сердцу и говорит: — Честное слово! Даю вам честное слово, товарищи! И когда Крушинский покидает Усть-Шушу и катер отчаливает, на берегу стоит толпа провожающих и слышны возгласы пожеланий счаст­ ливого пути и успеха. Катер вспенивает за кормой водяной вал, и мед­ ленно тает село на пригорке и толпа на берегу. Крушинский чувствовал, что он взволнован встречей с северными людьми и что с этого часа в его жизни появилось нечто новое: от него ждут чего-то неизмеримо больше­ го, нежели устройства насыпей и укладки рельсов, — люди хотят обнов­ ленной жизни. Поначалу берега Шуши ничем не отличались от берегов Студены: тот же песок, сосняк, та же мутноватая вода. Утомленный слышанным и виденным, Крушинский уснул, а когда проснулся и осмотрелся, то за ­ метил, что берега уже не те, в них что-то резко изменилось. Как будто такой же стоял лес на берегах, но он становился мельче, ниже, исчезала стройная, поднимающаяся к облакам, сосна, ее место занимала низкая ель. И чем дальше плыл катер, тем ощутимее были изменения- в пейза­ же: ель стала низкорослой — объемистый внизу, у корневища, ее ствол быстро уменьшался в диаметре ‘в верхних частях. Часто встречался бе­ резняк — чахлый, уродливый. Природа будто прижималась к земле. Все чаще по реке встречались галечные россыпи и камни — приме­ ты близости Уральского хребта. Река выносила оттуда продукты разру­ шения горных пород. Во время остановок катера Крушинский присмо­ трелся к берегам. Деревья стояли редко одно от другого, под ними не сплетался свойственный тайге кустарник. Зато были поляны, сплошь по­ крытые серовато-белым мягким мхом, и часто, почти сразу от берега, начинались болота и кочкарник, поросший длинной, свисающей вниз, травой. Крушинский попробовал пройти по болоту, встал на кочку — она закачалась, и нога Крушинского провалилась в холодную тину. Он