Сибирские огни, 1958, № 6

ство правого дела, чтобы не сдаться и продолжать борьбу. Но ни на минуту не ощущает он себя одиноким. Рядом с Алексеем его едино­ мышленники — простые люди села, пе­ редовые ученые института. Решающую опору Краюхин находит в партйи. Волею партии объединяются усилия всех, способных помочь решению ответ­ ственной государственной задачи. Два мнения, два типа руководителей сталкиваются в лице братьев Строговых. Утерявший живые связи с народом, уте­ рявший ощущение стремительного р а з ­ бега истории страны, Артем Строгов ут­ верждает тоскливыми штампованными фразами: — Придет время, и наш район в пла­ новом порядке, исходя из общей госу­ дарственной целесообразности, будет подвергнут тщательному изучению... И, прикрывшись уютной формулиров; кой, в ожидании руководящих указаний «сверху», Артем выступает против но­ ваторских предложений «снизу». Передовой партийный руководитель Максим Строгов торопит жизнь, чутко улавливает новое и делает все, от него зависящее, чтобы способствовать его пробуждению, появлению. Уже в первой части романа Максим обрисован достаточно полно, и мы впра­ ве говорить о создании убедительного образа коммуниста-руководителя. В острых классовых боях времен револю­ ций и гражданской войны, ликвидации кулачества перед молодой советской ли­ тературой не возникало вопроса о поис­ ках конфликтов, о том, как показать положительного героя в действии, в ак­ тивной борьбе. И серьезно задумались над этой про­ блемой литераторы , когда впервые в истории в стране Советов были ликви­ дированы остатки эксплуататорских классов и тем самым уничтожены пред­ посылки для противоречий антагони­ стических, для конфликтов классовых. Появились сомнения, выплыли и «теорийки» о бесконфликтности, приду­ манные «конфликты» между «хорошим» и «наилучшим». Возникли колебания, как показывать советского человека — в сфере ли трудовых его отношений или семейно-бытовых? В ряде произведений нашли свое проявление настроения «мелкотемья», нигилистического, крити­ канского отношения к нашей современ­ ности. Живая практика тех писателей, которые шли от жизни, а не от догм, опрокинула эти колебания и сомнения, эти дутые теории и придуманные кон­ фликты. Принципиально важной заслугой Г. Маркова и представляется нам созда­ ние образа положительного героя, наше­ го современника Максима Строгова. Для писателя не существует пробле­ мы, какой стороне жизни своего героя— общественной или личной — отдать предпочтение. Верный правде жизни, Г. Марков раскрывает образ Максима во всем многообразии его индивидуаль­ ности. Для коммуниста нет ничего превыше его обязанностей члена партии. Таким и предстает перед нами Максим уж е с первых страниц романа. Только что вер­ нулся он из армии, четыре года не ви­ дел семьи, «еще и выспаться как сле­ дует не успел», но уже готов по перво­ му требованию принять новое ответст­ венное назначение. Если Максим для! себя делит всех людей на две категории: «борец» и «не борец», то сам он, без­ условно, горячий, страстный борец. При­ чем (очень ценное сочетание), боевой, 'наступательный темперамент (постоян­ ный «лихорадочный позыв к действию»), уживается в нем с неторопливой при­ глядкой к людям и оценкой их поступ­ ков как бы со стороны, с глубокими фи­ лософскими раздумиями. Максим вобрал в себя лучшие качества характера отца и матери. Человек широких 'познаний, настойчивый и решительный, он поко­ ряет своим творческим отношением к делу, порученному ему партией. Не боясь «снизить» образ руководите­ ля, так же как и в ’«Строговых», автор позволяет нам присутствовать в момен­ ты раздуАий, колебаний своего героя, наделяет его живыми бытовыми черточ­ ками. Показательна в этом отношении история с газетной статьей, остро крити­ ческой и проблемной, которой Максим начал борьбу с косностью и рутинерст­ вом. ...Утром перед завтраком Максим по­ звал жену, усадил ее напротив себя и попросил прослушать статью. — По-моему, хорошо, Максим! — сказала она, дослушав статью до кон­ ца. — Очень остро, образно и логично. — Значит, благословляешь, Настень­ ка? — с улыбкой, но серьезным тоном спросил Максим, взъерошивая русые, еще не причесанные после сна волосы. — Ты ведь не первый раз статьи пи­ шешь, Максим. Что тебе беспокоиться?.. — Статья может вызвать борьбу, На­ стенька. — А ты не готов к этому? — Я-то готов, да ведь не во мне од­ ном дело. Объективные условия еще н е вполне обозначились. — Ты, выходит, заскакиваешь впе­ ред? — Нет. Я хочу ускорить созревание объективных условий для того разворо­ та, о котором я тут пишу. — А почему все-таки сомневаешься? — Да нет, я не сомневаюсь, я про­ сто все взвешиваю, чтоб не ошибиться... Легко себе представить волнение ав­ тора, когда после ряда осложнений ста­ тья все же была напечатана. ...Сидя у себя в кабинете, он еще и еще раз просматривал газету. «Р адую сь и волнуюсь, к ак молодой поэт, напеча-