Сибирские огни, 1958, № 6

цом, с Маняшкой, светлый рассказ об их слишком коротком счастье — велико­ лепны е страницы , — о т которых у чи­ та тел я так же, как и у героев романа, «заколотится сердце, и на душе будет мятежно и радостно». Полнее выписан» Максим Строгов, его младший брат. Смышленый, предприим­ чивый паренек попал в не совсем обыч­ ны е для крестьянского подростка усло ­ вия . Еще мальчонкой оторвался он от родной семьи, уйдя с отцом на заработ­ ки. На собственном опыте у знал Максим, •что такое классовое неравенство , рабо­ чая солидарность, и даже участвовал вместе с отцом, как равный, в рабочих сходках. Когда рано поутру к Строговым вва­ лились солдаты и объявили, что Максим мобилизован в армию Колчака, проща­ ясь с матерью , юный новобранец ска­ з а л коротко и убежденно: — Мама, я все равно убегу. Для Максима этот вопрос был решен уже давно. В его жизни все проще, чем у других деревенских его сверстников. Не прошло и двух недель , к ак он вме­ сте с товарищем уж е был на пароходе, при проверке документов прятался в поленнице дров, подбадривал растеряв ­ шегося спутника и еще через несколько дней был у партизан. В соответствии с исторической прав­ дой писатель раскрывает ту большую роль политических ссыльных, которую они играли в формировании сознания сибирского крестьянства. Спокойной силой веет от всего обли­ ка уральского слесаря большевика Б е ­ ляева . Окружающих покоряет его не­ обычайная простота в обращении, уме­ ние без навязчивости , метким образным словом, короткой вдохновенной речью, всеми своими поступками мужественно­ го борца быть учителем жизни, приме­ ром самоотверженного служения рево­ люции. Мы встречаемся с Б еляевым не часто, но зато каждый раз в новых об­ стоятельствах , и поэтому у знаем его с разных сторон. И на охоте, и в общении с ребятишками, и в тюрьме, и во время дерзкого побега перед нами — обаятель­ ный образ человека цельной души, впи­ тавшего идеи ленинизма в плоть и кровь. Менее удачно раскрыты образы большевиков Соколовского и его жены. В последующих изданиях романа Г. Марков попытался усилить их значи­ мость, но, к сожалению , попытка оказа­ лась безуспешной. В новом варианте Со­ коловский больше говорит, объясняет, р азъ ясн яет , но образ от этого не только не выиграл, а приобрел еще не свойст­ венные ему ранее черты наставниче­ ства. Спорной представляется нам манера писателя обрисовывать своих отрица­ тельных персонажей. Подлец у -Г. Маркова — подл и только, а злодей — только жесток и бесчеловечен. Все развитие подлеца или злодея состоит лишь в усилении пороч­ ных начал их характеров . Кулак Демьян Штычков в соответст­ вии с авторским замыслом с безменом в руке подкрадывается к Матвею, вы ­ гребает из амбаров должников послед­ ние крохи, за мешок зерна покупает любовь Анны, побоями доводит двух жен до самоубийства, визж а «звонко, за ­ ливисто, по-собачьи», на четвереньках спасается от мести разъяренных жен­ щин. Согласно авторскому описанию, Демь­ ян наделен отталкивающей внешно­ стью — переломленным носом, гнусаво­ стью, огромным животом при маленьком росте, короткими толстыми ногами. Покажи . такого кулака на сцене, и Марков первый скажет: «Помилуйте, да ведь это плакат , а не живой человек!». Чем объяснить, что писатель , умею­ щий глубоко раскрывать «диалектику души» своих человечных героев, созна­ тельно отказы вается от многогранного показа героев отрицательных? Ведь, ка­ залось бы, практикой советской литера­ туры этот вопрос уж е решен? Горьков­ ский Клим Самгин, фадеевские Мечик и Стахович, а также многие другие при­ меры убедительно доказали , насколько важнее и полезнее показывать врагов во всей полноте противоречивых начал, приводящих их к предательству. Из числа представителей лагеря контрреволюции интереснее других по­ казан следователь Прибыткин с его вкрадчивой манерой обращения и дале­ ко идущими планами хищника. Г. Марков впервые в литературе во весь голос заговорил о высоком револю­ ционном н акале борьбы в сибирском селе периода революции 1905 года, опе­ редив в этом отношении историков. По­ следующие документы и исследования лишь подтвердили правоту Г. Маркова. Любовным рассказом о людях дорево­ люционной деревни писатель опроверг ходячее представление о сплошной дико­ сти, забитости и невежестве крестьян- сибиряков. Книга, прославляющ ая жизнь в ее лучших проявлениях, показывающ ая Си­ бирь в необычных просветленных тонах, полюбилась читателю и по достоинству была отмечена Сталинской премией. Отныне Г. Марков приобрел извест­ ность, как автор исторического романа. Но его творчество современно в полном смысле этого слова, оно тесно связано с жизнью народа. «Строговы» были задуманы и в своей основной части написаны в предвоенные годы. Гигантский строительный размах пятилеток , новые заводы и металлурги­ ческие комбинаты, успехи коллективно­ го земледелия — все это втягивало в социалистическое строительство новые