Сибирские огни, 1958, № 6

нившимися. Свой гнев Г. Марков излил в заметке, посланной им в окружную га­ зету «Томский крестьянин». К сигналу печати отнеслись горячо и деловито, тотчас были приняты необходимые ме­ ры. Вера в справедливость, в способ­ ность самому бороться со злом была для Г. Маркова важным итогом этой малень­ кой истории. Знаменательно , что первый опыт борьбы был для будущего писате­ ля связан с выступлением в печати. Г. Марков становится активным сель­ кором, его заметки появляются в ряде газет; в 1924 году он вступает в комсо­ мол, его избирают секретарем комсо­ мольской ячейки, затем в состав район­ ного комитета комсомола. Юноша жил полнокровной жизнью советского граж ­ данина, всем существом ощущ ая себя хозяином своей страны, полноправным участником великих дел строительства социализма. «И вот это ощущение какой-то полно­ ты жи зни ,—вспоминает Г. М арков,— весь этот окружающий мир, полный све­ та и солнца, вызвали во мне желание рассказать обо всем, что я чувствую, другим». Юноше не хватало знаний, умения, культуры , чтобы его мечта стала реаль ­ ностью. И здесь ему на помощь пришли доброжелательные люди. Г. Марков был послан на руководящую комсомольскую работу в Томск, где к его услугам ока­ зались хорошие библиотеки, лектории, помощь образованных людей. Далее следуют — учение в универси­ тете, работа над множеством материа­ лов, в том числе из области экономики дореволюционной деревни ,— и вот мы уж е видим недавнего батрака склонив­ шимся над страницами рукописи своего первого романа. Итак, жизнь советского юноши-сиби­ ряка , деятельного комсомольского работ­ ника, человека, глубоко впитавшего ми­ ровоззрение марксизма-ленинизма, опре­ делила идейное и тематическое направ­ ление его творчества. Вполне естественно, что в истории сибирского села писателя заинтересова­ ли, в первую очередь, не «стоны отчая­ ния» и не «бессильные проклятия» , а революционные настроения и устрем­ ления крестьянства на конкретном ма­ териале борьбы за охотничьи и промыс­ ловые угодья. В «Строговых» Г. Марков вступил в спор с теми бытописателями Сибири, которые рисовали сибирскую деревню по старинке. «Любопытно, — писал Г. Марков, — что среди литера­ туры о Сибири некоторые произведения В. Шишкова, а также сочинения ряда бытописателей этого края вызывали у меня какое-то оппозиционное чувство. Мне казалось обидным, что сибирская деревня рисуется неумытой, дикой, не­ умной, беспросветной»1. 1 « И с т о к и т в о р ч е с т в а » , «Мо л о ­ д а я г в а р д и я » , 1956, № 3, стр. 176. Роман «Строговы» поначалу развора­ чивается как история-хроника одной семьи. Больш ая нагрузка ложится на каждого героя, ибо в историческом рома­ не каждый персонаж должен являться , по мысли Энгельса, «представителем оп­ ределенного класса и направления , а. стало быть определенных идей своего времени»1. Задачу раскрытия облика 'старой пат­ риархальной деревни выполняют пред­ ставители старшего поколения Строго­ вых — Захар , Агафья, дед Фишка. Возьмем к примеру образ Захара . В нем отчетливо намечены черты «непро­ тивленства». Вместе с женой Агафьей он верит в некую общечеловеческую правду. «— Правду всегда видно, — верит Захар . — З а правду не судят». Безропотно выполняет старый пасеч­ ник условия кабального договора с хо­ зяином — «двадцать рублей ежегодно, пока жив Захар , два воза меду с достав­ кой в город». Вору, похитившему у него деньги, Захар выдает -премию- «за науку» , с поразительной доверчиво­ стью относится к кулаку Зимовскому, становясь жертвой его алчности. Автор любуется душевной чистотой, отзывчивостью Захара , наделяет его привлекательными чертами характера— душевностью, -оптимизмом, добродушием, отсутствием жажды наживы. Но писате­ лю глубоко чужды черты патриархаль­ ной ограниченности своего героя, в них он справедливо видит один -из источни­ ков слабых противоречивых сторон кре­ стьянского движения. Не случайно так нелепо гибнет Захар . По единогласному признанию крити­ ков, дед Фишка самый удачный образ романа. Не будем повторять справедли­ вых положительных оценок — мы с ни­ ми согласны. Возражения вызывают лишь утверждения В. П. Трушкина. По мнению критика, дедо-м Фишкой Г. Мар­ ков создал всего лишь... «юмористиче­ ский портрет старика» , которым «с че­ стью выдержал творческое состязание... с шолоховским дедом Щ укарем»2. Слиш­ ком спорное утверждение! Вряд ли Г. Марков задавался целью соревнова­ ния на поприще юмора. Дело, нам ду­ мается, совсем не в этом. Простодушный хитрец и притворщик, великий жизнелюб и неутомимый охот­ ник, дед Фишка с огромной энергией и изворотливостью долго, но безуспешно пытался один отстоять тай гу с ее богат­ ствами от покушений кулаков и приш­ лых искателей наживы. Не может этого сделать человек в одиночку, хотя в сво­ ей борьбе он не останавливается и перед самыми крайними способами защиты 1 Ф. Э н г е л ь с . П и с ь м о к Л а с с а л ю . Собр. соч., т. XXV, стр. 259. 2 В. П. Т р у ш к и н . «Э п- о п е я б о р ь б ы и т р у д а». В сб. «Писатели Советской Си­ бири», Иркутск, 1954, стр. 23.