Сибирские огни, 1958, № 5

выглядеть женственной и хрупкой. Андрей уже не раз видел, как Семи­ на, отставляя жилистый мизинец, изображала на полотне мордастых ко­ тов или гуцульский орнамент. Иногда она заговорит вдруг о модах и кинется перерисовывать пленивший ее фасон какого-нибудь платья, хотя ■самая милая ее одежда, как чувствовал Андрей, белый халат. Женственность напоказ не была,в Семиной чем-то сознательным. Это скорее — многолетняя привычка, усвоенная, очевидно, еще в студенческие годы. У Андрея не было никакого желания любоваться вышиванием Се­ миной, а еще меньше смотреть на Маклухина, который небрежно! листает книгу жалоб и благодарностей. При этом он делает вид, будто его зани­ мают записи. Некоторые из них забавны. Он зачитывает их вслух под сдержанный смех Семиной. Смеется и сам Маклухин. Но в смехе Маклухина есть что-то виноватое. Чувствуется, что он пе­ реживает сегодняшнее не меньше Андрея, но показывать свои пережива­ ния считает неблагоразумным: чего доброго, Семина подумает, будто смерть Люси произошла исключительно по его, Маклухина, вине, будто и не было других, более объективных причин. —• Кирилл Игнатьевич, где вы встречаете новый год? —Семина при­ поднимает голову от вышивки. Маклухин опускает книгу жалоб. — Не желаете ли к нам на огонек? — Что ж, идея! — Книга повисает на гвозде и долго маятником ка ­ чается вдоль стены.— А кто будет? Гречуха будет? ■— Вы же знаете, я никогда не лезу в друзья к начальству. Потому и прозябаю в несчастной урологии. Нет, не будет Гречухи... Семина ни разу не взглянула на Андрея, но ему и так понятно: слова эти предназначены Маклухину, а яд, каким они пропитаны, тоненькой струйкой стекает в сторону Андрея: «Смотри, мол, Бутков-младший, я не твоему отцу чета. Это у вас на праздниках полно начальства — от главврача и выше — авось, пригодятся. А у меня с людьми дружба бескорыстная». Когда-то Семина была общим хирургом, как и Маклухин. Но отец перевел ее почему-то в урологи, и она до сих пор не может этого про­ стить ему. Андрей встает и, не одеваясь, выходит покурить на крыльцо, осве­ щенное электрической лампочкой. Дым от папиросы мешается с падающими снежинками. Как много снега сегодня! Ветки тополей покрылись инеем — белой холодной хвоей. Кусты в больничном сквере торчат из сугробов тяжелыми белыми какту­ сами. Засохшая одинокая астра на клумбе сегодня зацвела своим есте­ ственным цветом. О том, что недавно была оттепель, напоминает лишь одинокая со­ сулька, припорошенная снегом, повисшая над головой Андрея. Он сры­ вает сосульку и, как в детстве, откусывает кончик. Д авно забытый вкус разгрызаемого льда возвращает все ощущения детства. Все, кроме беззаботности. Потому, может, и картинки, возник­ шие в памяти, какие-то негладкие, тревожные. Огромная елка стоит в углу гостиной. Андрюшкина елка, но се­ годня она отдана в распоряжение гостей. А гости больше интересуются не елочными рыбками и птичками, а настоящими, жареными, какими установлен праздничный стол. Посреди стола гордость вечера, два цельных лукаво улыбающихся поросенка. Гости выпили и теперь, раскрасневшиеся, слушают рассказ отца, то­ же чуть подвыпившего. Отец рассказывает, как он женился. Оказывается, это было' не так