Сибирские огни, 1958, № 5

за другой открывала двери палат. Вытягивала оттуда «ходячих» ребят, и через минуту все вместе скатывались с лестницы в сад.-^Там, на воль­ ной земле, играли в докторов или кошки-мышки. В траве они впрямь на­ поминали котят и мышат, причем меченых: у каждого на сером полоса­ том подоле халата — треугольный штамп с буквами Т. О. (терапевти­ ческое отделение). Все стриженные под машинку, только Люся, как старшая, сумела отстоять свои длинные прямые волосы цвета ржаной соломы. Когда ей при поступлении в больницу предложили остричься, она стиснула обеими руками голову и сказала громко: — Нельзя. Бабушка мне косы растит... Над ней посмеялись, как над ребенком, но оставили при волосах как взрослую. Вообще, ребенок и взрослый человек перемешались в ней в самом забавном беспорядке. Она смеялась каждому потешному слову. Она пла­ кала, как маленькая, когда у нее отбирали принесенные бабушкой за ­ претные крендели и пирожки с наперченной картошкой. Но на ее тум­ бочке, рядом с порошками и коробочками из-под пенициллина, всегда можно было видеть раскрытую толстую книгу. Однажды в жаркий полдень Андрей сидел на затененной лавочке больничного сада и читал «Вопросы хирургии». Неподалеку, почти скры­ тая от глаз кустами сирени, стояла телега. Рядом паслась стреноженная больничная лошадь. Вдруг он услышал детский смех и обернулся: защип­ нув полу халата, Люся на телеге выделывала уморительные пируэты. Когда танец кончился, Люся поклонилась лошади, единственному своему зрителю, потом снова запела и закружилась. Андрей уткнулся в книгу. Но уже не читалось. . К телеге подошли две женщины в малиновых халатах с полотенца­ ми на головах. Они попросили Люсю не шуметь, сняли халаты, постели­ ли их возле телеги так, чтобы изголовье пришлось в тени, и легли загорать. Люся притихла. Потом легла поперек телеги, свесила голову вниз и долго, как воробей с ветки, разглядывала женщин. Андрей заставил себя вернуться к «Вопросам хирургии», но через минуту его отвлек голос одной из женщин: — Люська,.вон ромашка растет, сорви-ка... Люся уже не лежала, а сидела, обхватив руками колени. На коле­ нях, почти у глаз, раскрытая книга. Нехотя девочка сползла с телеги. — Хочу погадать, любит—не любит меня Николай,—- сказала то­ варке женщина. Эти слова удивили и остановили Люсю. Она отняла руку от цвет,- ка, презрительно пожала плечами. — Для такой ерунды цветок губить? Женщины переглянулись и засмеялись. — Любовь-то ерунда? Погоди, доживешь до нее, закогтит она те­ бе сердце... Люся, так и не сорвав цветка, вернулась к телеге. Но тут ее ждало наказание. Когда девочка хотела взобраться на прежнее место, женщи­ на, так и не узнавшая, любит ли ее Николай, потянула Люсю за ногу и она упала на растеленные халаты. Продолжая смеяться, не обращая внимания на Люсин визг и сопро­ тивление, женщины сняли с нее халат, рубашку и оставили в одних трусах. И раздетая, Люся продолжала оставаться все тем же смешением ребенка и девушки. Руки исцарапаны и черны от загара, а шея сзади