Сибирские огни, 1958, № 5

Мне так хочется глупенькой сказки. Детской сказки... Честное слово, я уже устал, устал от своих неудач. Некоторые ослы мне завидуют: «Молодец, Женька, опять новая жена». Они воображают, что это победа, а на деле — поражение за поражением. Почему у меня не получается семейная жизнь? Любил я, любили меня, а потом все куда-то улетучивалось. Наступала такая непробиваемая серость, такие тощие будни, что я зверел. Зверели и жены. И шла непрерывная грызня. Из- за чего? (Пауза .) Есть у меня недостаток. Да , я верю в черную кошку. Ну и что? Сколько людей в нее верят, только скрывают. А почему я ве­ рю? По той же причине, по которой я иногда почти непроизвольно гово­ рю неправду. Разве я один этим страдаю? Да, во мне мало терпения и еще чего-то. Если что захотелось — подавай немедленно. И мне даже всег­ д а кажется, что стоит захотеть— и все уже в руках. Вот, бери и распоря­ жайся. А коль ничего сразу не дается, то кто в этом виноват? Я? Нет. Я всей душой хотел, но подвернулась кошка. Сколько их развелось. Взял бы и передушил вместе с хозяевами. Есть и второй недостаток. Иногда под наплывом добрых чувств я охотно обещаю сдвинуть горы. Но они не двигаются, а я отступать не люблю и по прывычке доказываю, что они медленно, но неуклонно перемещаются. Кто бы меня стал уважать если бы я ежедневно и по своей охоте расписывался в желании втереть оч­ ки? Д аж е родной жене. На другого всей общественностью наваливаются, газету на помощь привлекут, а он все твердит — я прав. «Двигаются го­ ры, двигаются». Те, прежние жены, требовали от меня правды и самоот­ верженности. А я считал, что их заедали мысли, анализ. Вот и Тиночка говорила — ад, возмездие. Но нет, теперь надо будет сделать так, чтоб ей некогда было думать. Пусть побольше работает, творит, изобретает, поменьше бывает дома, пореже видит меня. А лет через пять привыкнет. (Подходит к двери.) Уйду, пока не вернулся Макар. Он, наверное, уми­ рает от любопытства. Начнет расспрашивать, как да что? Будет изобра­ жать смущение, по-дурацки хихикать в кулак. (Толчком распахивает дверь.) Путь свободен. (За дверью Н и н а П е т р о в н а . ) Н и н а П е т р о в н а (удивленно). Вы здесь? С т р е к а л о в (милая улыбка). Как видите. Н и н а П е т р о в н а (входит). В такой поздний час. С т р е к а л о в . Но время еще совсем детское. Н и н а П е т р о в н а. Вы что же, подружились с Макаром Алек­ сеевичем? С т р е к а л о в . Разве это невозможно? Макар вполне приличныи человек. Немного чудаковатый, но с ним дружить приятно. Правда, он забывчив. Пригласил меня прийти, а сам куда-то исчез. Вынужден по­ дождать. Н и н а П е т р о в н а . Будем ждать вместе. С т р е к а л о в (укоризненно). Нина Петровна, удобно ли? Дей­ ствительно, поздний час. Мы вдвоем. В чужой комнате. Пойдемте лучше на улицу. Н и н а П е т р о в н а . Зачем? Уж не думаете ли вы, что нас могут принять за любовников. Какому сумасшедшему взбредет это в голову? С т р е к а л о в . Любому защитнику нравственности. Они распло­ дились. Н и н а П е т р о в на. Тем лучше. З а свою нравственность я спо­ койна. С т р е к а л о в . А я и подавно.