Сибирские огни, 1958, № 5

Н и н а П е т р о в н а . Мирон Сергеевич, ты сегодня можешь быть серьезным? Б о в ы к и н. Ну, знаешь... Н и н а П е т р о в н а . Знаю. Очень важное сообщение. А завтра бу­ дет еще интереснее. А послезавтра такое напечатают, что ты всю ночь будешь ворочаться и вздыхать. А когда ты задумаешься о судьбе родной дочери? Когда? Б о в ы к и н. Опять ты за старые песни. Думал и думаю со дня ее рождения. И не только думал, но и что-то делал. И разговаривал с ней не раз. Но больше — ша! Я отказываюсь давить на ее сознание. Не хочу быть преступником. Она взрослая, самостоятельная. И довольно. Этим все сказано. Н и н а П е т р о в н а . Бери газету, читай. Читай! Б о в ы к и н. Уйди, буду читать. Н и н а П е т р о в н а . Нет, не уйду. Б о в ы к и н . Нинусенька, я как вол работал одиннадцать месяцев... Н и н а П е т р о в н а . А я? Я била баклуши? Б о в ы к и н . -И ты честно работала. Так давай проведем наш отдых по-человечески... Н и н а П е т р о в н а . Хватит. Довольно. Слыхала. Сейчас отпуск, потом снова работа, а когда же мы позаботимся о дочери? Пойми, что ей скоро двадцать пять лет, а она еще одинока. Б о в ы к и н . Ну и что? Если ей нравится. Н и н а П е т р о в н а (понижая голос, видимо, опасаясь, что ее сло­ ва могут быть услышаны еще кем-то). Зато мне это не нравится. Д аж е наша хозяйка с этакой ехидной улыбочкой выражает мне сочувствие: «Что же это ваша Тиночка опять приехала отдыхать незамужней? Или у нее какой изъян имеется, или она еще не созрела?» Б о в ы к и н . Тойко старуха подметила. «Не созрела». Н и н а П е т р о в н а . Ты что? Б о в ы к и н . Ничего... Некоторые замужние женщины и в пятьде­ сят лет не вполне созревают для семейной жизни... Н и н а П е т р о в н а . Ах, вот как? Двадцать шесть лет назад ты находил меня зрелой? Б о в ы к и н. Ну вот, поехали... Да , находил. Н и н а П е т р о в н а . Зато я теперь понимаю, что тогда мне дей­ ствительно очень многого не хватало. Б о в ы к и н . Нинусенька... Н и н а П е т р о в н а . Иначе бы ты не соблазнил меня Маяков­ ским. Господи! Что я находила в твоем рычании — «Мария! Мария!» Б о в ы к и н . Нинусенька! Н и н а П е т р о в н а . Бегала без памяти, в единственных туфлеш- ках, ситцевом платьишке, через котлованы к затону, чтобы кормить ко­ маров и слушать, как помощник машиниста Ронушка Бовыкин читает для меня одной «Облако в штанах» и мечтает стать инженером... Б о в ы к и н . И он им стал. И тебя покорил. Привел в общежитие и ^сказал — вот наш дом. И там ты мне родила дочь. А теперь, когда Алев­ тина выросла, ты прямо повредилась. Ша-а! (Пауза .) Твоя мама выхо­ дила замуж в шестнадцать лет? Так? Н и н а П е т р о в н а . Прежде в деревне и не такое бывало. Б о в ы к и н . Ты вышла двадцати лет. Алевтина и в двадцать три го­ д а не спешит с замужеством. А в двухтысячном году девушку в сорок лет никто не будет называть старой девой... Н и н а П е т р о в н а . Ты за кого меня принимаешь? Кто бы тебя по­ слушал... Б о в ы к и н . Нинусенька, ты же знаешь, что человечество прогресси­