Сибирские огни, 1958, № 5

человек. Среди них — пара, он и она, выпускники институтов. Такие увлекаю­ щиеся молодые люди, готовые весь день беседовать о перспективах гидрострои­ тельства и прочем, а попросту говоря, розовые манекены, которые волею авто­ ра .обрели способность ходить и даже разговаривать. Ехала другая пара, более Жизнедеятельная,— двое мужчин, стра­ давших с похмелья. Приехали. Навстре­ чу одному из страдальцев бросается де­ вочка, его дочь, и тут выясняется, что Папа должен был купить дочке школь­ ную форму, но не купил, так как пропил деньги. Точка. Кто такие папа и его при­ ятель — неизвестно. Весь рассказ, на­ чиная с заголовка, изложен подчеркнуто бесстрастно, и лишь в самом конце ав­ тор позволяет себе микроскопический проблеск чувства: «Мне невыразимо грустно». Откуда появились эти грустящие со- верцатели? Куда делись полные огня, активно вторгавшиеся в жизнь герои, которые присутствовали в предыдущем номере «Енисея»? Рискнем поискать их ш рассказе К. Охапкиной «Крылатый конь»,. 1 Некий престарелый поэт на пароходе Замечает группу студентов, один из ко­ торых беспрерывно, читает стихи всех времен и народов, а также собственного Сочинения. Трудно понять, чем юноша привлек внимание поэта,— автор - пока­ зать читателю юношу не пожелал. Воз­ можно, феноменальной памятью, воз­ можно, тем, что припомнил давнишнюю балладу престарелого поэта, полузабы­ тую им самим. Так или иначе, поэт и юноша о чем-то беседуют на палубе до рассвета. Проходит несколько лет. Поэт держит в руках первую книжку юноши «Счастливого пути, мой молодой друг!» — с чувством произносит он. Опять точ­ ка , вернее, восклицательный знак. Чи­ тателю остается гадать, что хотел ска­ зать своим произведением автор, хотел ли он вообще что-нибудь сказать, что подразумевается под «крылатым конем» — название ли баллады или мифический Пегас... Теперь об отделе поэзии. Мы могли бы заметить, что стихотворение Д. З а ­ харова «Крановщица», опубликованное в 18-м номере, точь-в-точь повторяет по размеру некрасовский «Мороз—красный нос», что И. Майданников порою вольно обращается с ударениями (если «от степной дали» рифмуется с «перенесли», то «дали» явно превращаются в «дали»). Но даже и эти стихи, а тем более произ­ ведения И. Рождественского, Льва Чер- иоморцева, Вадима Иванова и других Поэтов, как правило, несут большую идейную нагрузку, откликаются на со­ бытия' действительности. Как правило, они бодры, жизнерадостны. • Попробовал было взгрустнуть в лири­ ческом стихотворении «В пути» А. Мор­ ковкин: «Я ждал тоски, Я думал , вместе с нею Придет строка , забы тая в пути». Но нет оснований для грусти, если любимая ждет, зовет к себе: «Уже двенадцать . Стихли разговоры . Пришла строка , и не было тоски!» А сейчас вернемся снова к прошло­ годнему номеру. Среди других почти за­ терялись три отличных стихотворения Г. Деменчука. Вот бронзовый Ильич сто­ ит у въезда в новый город на Таймыре («Ильич в Норильске»): «Пред ним — болота, мхи и горы. З а ним — больших домов и улиц строй, И каж ется , что в тундру этот город Привел Ильич недавно з а собой...» - Поэт умеет находить в окружающем мире выразительные образы, он вклады­ вает в скупые строки большие- мысли. Однако создается впечатление, что у этих стихов очень неподходящая компа­ ния, С. Сеченов в стихотворении «От­ чизну береги!» пишет: «Своих шпионов норовят К нам засы л ать враги. Будь всюду бдителен , солдат, Отчизну береги!» Или (речь идет о шпионе): «Он мож ет пи сьма разносить . Стоять з а верстаком ; Он может ж енщиною быть И даж е — стариком» . Стоило ли автору тратить время и труд, чтобы рифмовать плакаты о бди­ тельности! Не лучше другое стихотворе­ ние того же автора — «Бригадир», где зарифмована газетная заметка о том, что демобилизованный старшина приглашает солдат после службы ехать на целину. Основное же место в номере занима­ ет лирика. Пусть не поймут нас преврат­ но: мы не против лирики вообще, наобо­ рот. Но мы против лирики вне времени и пространства, лирики беспредметно тоскливой. А именно она преобладает в этом номере. «Позабудь м ен я холодной, строгой И в насмешки девичьи не верь . Знаю , ооиж ала тебя много. Оттого и мучаюсь теперь» . — впадает в уныние Н. Балуева. «За горькое , за все меня прости. Пусть это ,не покаж ется упреком . Но в сердц е тяж есть тайную нести Теперь мне, верно , предстоит бе<з ср о к а» ,— вторит ей Е. Суханова. «Я тебя , мой хороший, люблю И no-премснему буду любить. Я о прошлом тебя — Не молю. Только прошлого мне — Не забыть!» — составляет трио Игорь Гребцов.