Сибирские огни, 1958, № 5

копись в семейном кругу, и все встали после чтения молча и пристыженные ра­ зошлись. Все это как будто знакомо, но никогда не было так просто и ясно вы­ ражено, без того лишнего, что входит в наши интеллигентные рассуждения. Очень, очень Вам благодарен за сооб­ щение мне этой рукописи, она произвела на меня большое впечатление и будет иметь на мои работы большое влия­ ние...» Самому Бондареву с 1885 г. Толстой написал десять писем. В одном из них он говорит: «...Из Вашей статьи я по­ черпнул много полезного для людей, и в той книге, которую я пишу об этом же предмете, упомянул о том, что я почерпнул это не от ученых и мудрых мира сего, но от крестьянина Т. М. Бон­ дарева». В статье, написанной о Бондареве для «Словаря» С. А. Венгерова, Толстой утверждает: «Сочинение Бондарева, над наивностью которой мы снисходительно улыбаемся с высоты своего умственного величия, переживет все сочинения, опи­ сываемые в истории русской литерату­ ры, и произведет больше влияния на людей, чем все они, вместе взятые...» В сочинении «Так что же нам де­ лать?» Лев Николаевич говорит: «За всю мою жизнь два русских мыслящих человека имели на меня большое нрав­ ственное влияние и обогатили мою мысль и уяснили мне мое миросозерца­ ние. Люди эти были не русские поэты, ученые, проповедники, это были два жи­ вущие теперь замечательных человека, оба всю жизнь работавшие Мужицкую работу — крестьяне Сютаев и Бонда­ рев...». Амедей Пажес в своем предисловии к французскому изданию труда Бондарева отмечает, что «между учением крестья­ нина Бондарева и учением большого гос­ подина Льва Толстого есть большое сходство». «...Бондарев есть некоторым образом вдохновитель социальных идей Толстого, как сектант Сютаев был вдох­ новителем его религиозных идей». В день тридцатилетней годовщины со дня смерти Тимофея Михайловича, в 1928 году, старик-субботник Богданов, бывший его ученик, рассказал нам на могиле Бондарева легенду, своеобразно отразившую мысль о влиянии идей фи- лософа-крестьянина на Толстого. «...Посылает, наконец, Тимофей Ми- хайлыч письмо Толстому, дескать, ты сам приезжай ко мне и поговорим, а то что на бумаге-то наразговариваешь. Это они ране письма друг дружке писали. Толстой берет билет и едет по «чугун­ ке». До Минусинска доехал, а дальше не может. Ревматизм что ли у него был. Все-таки нежный человек. Пишет Бон­ дареву, зовет его в Минусу, дескать, так и так. Ну, конешно, Тимофей Миха­ лыч собрался и поехал. Встретились они, и пошла же тут у них, батенька, ката­ васия! Бондарев под конец уж криком кричит на Толстого и кулаком стучит по столу: «Ты, говорит, пишешь-то гладко, тоже зубы заговариваешь, а сам-то в. графья записался, сам-то не работаешь.. Ты, говорит, сроду-то косил, нет? Сер- пом-то пробовал поелозить? А? Ты, Тол­ стой, тож работай, как я работаю». Толстой это не осерчал. «Твоя правда,, говорит, Тимофей Михалыч, вечный ра­ ботник и земледелец теперь я буду».. Уехал домой, да с тех пор до самой1 смерти, как крестьянин, жил. Поскон­ ную рубаху носил, косил, жал, без сед­ ла даже ездить стал. Ребят начал учить, как Тимофей наш учил. А от. жены в раздел ушел, в избушку...» О свидании с Толстым Бондарев дей­ ствительно много лет мечтал. В своемс ответе на первое к нему письмо Толсто­ го (1885 г.). Тимофей Михайлович пи­ сал: «...Лев Николаевич, не будет ли с Вашей стороны какой-либо возможности походатайствовать у правительства, что­ бы оно потребовало меня к Вам в Россию на короткое время, нужно поговорить, о многом с Вами на словах...» Через два года, в 1887 году,- будучи уже старцем 67 лет, он тайком уехал из Иудиной. Верхом перевалил глухой- тайгой через большой горный хребет Кузнецкий Алатау и доехал до г. Куз­ нецка на реке Томи, откуда хотел до­ браться до железной дороги и по ней — к Толстому. Однако в Кузнецке он был задержан полицией, так как у него с собой были лишь письма Толстого, а документов, удостоверяющих личность, не оказалось. Уезжая тайком, он, конечно, не мог вы­ править спасительного «вида». Путеше­ ственник-неудачник был препровожден обратно-, к месту ссылки. И еще долгие годы продолжал Бонда­ рев мечтать о свидании с великим писа­ телем земли русской. Десять лет спустя, за год с небольшим до смерти, Тимофей Михайлович снова задумал поехать к Толстому, но болезни и преклонный воз­ раст помешали ему осуществить завет­ ную мечту. Стоит рассказать и об общественной деятельности Бондарева. Он как мог боролся с местным, деревенским кулаче­ ством. Был инициатором открытия по­ требительской лавки в деревне. Ходатай­ ствуя о разрешении на ее открытие пе­ ред енисейским губернатором, он писал в прошении на его имя: «...Как люто и как тяжко угнетают нас деревенские на­ ши кулаки (торговцы), чего подробно- описывать здесь не время и не место... сделайте вы так, чтобы во всякой дерев­ не одна была бы общественная товар­ ная торговля и чтобы, кроме нее, никто не имел права торговать, вот этим вы их, этих наших мироедов, обуздаете » на кукан посадите...» Губернатор в открытии потребитель­ ской лавки отказал.