Сибирские огни, 1958, № 5

зубок сказывал. Про власть-то и про правду он лучше попов знал и подальше их умом заглядывал. В библию-то он не во всю верил. Но сколь разов я от него слыхал, что там он два великих закона отыскал; первый закон — это в поте лица ешь свой хлебушко, а второй закон — это не сотворяй себе кумиров. Вот и не сотворял он себе кумиров, а только чистую правду резал и никому не кла­ нялся из богатых да сильных; а хле­ бушко свой добывал великим трудом, в сам-деле, в поте лица... В ссылку в Сибирь родителя с семей­ ством сначала пешком гнали; до Казани дошли, а тут уж и обессилели — и сами и дети. От Казани нас на телеге повез­ ли. Мукоты было горе-горькое, пока по этапу страдовали. Вот и очутились в на­ шей Юдиной... Сведения, сообщенные об отце Дани­ илом Тимофеевичем, не расходятся с тем, что известно из сочинений Тимофея Михайловича, из его писем и из мате­ риалов, опубликованных другими ли­ цами. Действительно, Тимофей Михайлович Бондарев, родившийся в 1820 году, из родного села Михайловского (Новочер­ касская область) был сослан помещиком на Северный Кавказ, в Кубанский полк, пробыл там около десяти лет, до 1865 года; сидел около двух лет в Лабинской тюрьме и в 1867 г. военно-судной ко­ миссией был присужден к вечной ссылке в Сибирь. В 1868 году он прибыл е семьей на место ссылки—в деревню Иудину Бей- ской волости Минусинского уезда Ени­ сейской губернии (Хакасская автономная область Красноярского края). Деревня была населена ссыльными-поселенцами сектантами — субботниками и молока­ нами. Старик Элиаф Элиазарович Павлов из местной религиозной общины субботни­ ков, сообщил, что Бондарев был челове­ ком без особых религиозных предрассуд­ ков, не признавал тонкостей обрядового церемониала и не исполнял их. Обяза­ тельными для себя он считал лишь об­ наруженные им два закона—о трудовом хлебе и о кумирах. В Иудиной Бондарев прожил тридцать лет и умер там 3 ноября (ст. ст.) 1898 года. Все эти годы он учил зимои ребят в открытой им по просьбе иудинцев шко­ ле грамоты. Терпеливо и настойчиво, почти до самой смерти, он занимался хлебопашеством, осуществляя свою за­ ветную идею об обязательности для вся­ кого человека физического труда, клас­ сическим образцом которого он призна­ вал труд земледельца. Помимо всего этого, Бондарев нахо­ дил время излагать в письменной форме свои мысли и идеи. Он провозглашает «первородный» закон «В поте лица тво­ его снеси хлеб твой». И на основании этого «закона» развертывает целую тео­ рию. Он пишет: «Я признал себя вправе толковать о трудолюбии и тунеядстве потому, что я знаком с «законом» и тру­ дом его (земледельческим) не на словах только, но на деле, с юности и даже с предков. Вот -и говорю, не запинаясь, от имени всего своего Земледельческого круга». Сущность открытого им «закона» Бондарев излагает так: «...именитая жена могла бы за деньги избавить себя от родов, могла бы купить за деньги готового ребенка? Нет! Нельзя этого сделать; не можно переменить по­ становления божия; собери со всего све­ та сокровища и отдай их за дитя, а оно не будет твоим, и как было чужое, как чужим тебе и останется. Чье же оно? Да той матери, которая его родила. Так же и муж. И он тоже может от­ казаться от хлебной работы, купить деньгами один фунт хлеба. А хлеб как был чужой, так и будет чужим. Чей же он? А того, кто его работал. Потому что, как богом положено,— жене не должно прикрываться деньгами или какими-ли­ бо изворотами от рождения детей, так и муж должен для себя, и для жены, и для детей своими руками работать хлеб, какого бы он ни был великого достоин­ ства. Вот где главнейший источник всех добродетелей, вот где полезнейшие вра- чевства от нищеты и злодеяния! И все это в обнародовании первородного зако­ на, влекущего человека ко всем трудам, которому голова есть хлебный (земле­ дельческий) труд. Я говорил: ни на небе, ни на земле ничто не меняется против первородного закона. Только человек, образованней­ ший и умнейший, который бы должен как к хлебному, а затем к прочим тру­ дам показывать собою пример другим, скрылся и удалился от назначенного бо­ гом труда, да и живет в каких-то там трущобах припеваючи, да руки свои за­ ложил в карманы и праздным своим жи­ тием ослабляет руки другим, поощряет их к злодеяниям. Подумай себе, читатель, представь и вообрази: если бы мы все, подобно им, попрятались от хлебной работы за раз­ ные углы, «кто куда, а кто куды», тогда в короткое время вся вселенная должна голодной смертью погибнуть. Приняли ли бы они от нас такое же, как ихнее, оправдание? Здесь и десятой доли не сказано (то­ го, что нужно бы сказать), потому что в этом законе скрыто сокровище, что и на тысяче кораблей не подымешь! При мыс­ ли об этом много раз я пытался сказать все это как-нибудь скрыто или как-ни­ будь стороною, обиняком, но нет, нель­ зя! Кроме ласкательства да лукавства нет никаких средств... Потому-то я и по­ ехал прямиком!»