Сибирские огни, 1958, № 4

утром сильно застучали в дверь. Может быть, не так уж и сильно, как показалось вконец измученной своими думами Поленьке. Она испуганно взглянула на мать. — Зачем же закрылась ты? — спокойно промолвила Евдокия Спи­ ридоновна. — Открой. Поленька, прижав руку к сердцу, пошла открывать. Через порог, нагнувшись в дверях, шагнул Пьянков, которому еще вчера Ракитин, уезжая в бригаду, сказал: «Обязательно, Тихон, сходи к Веселовым... Тяжело им обеим, должно быть. Скажи еще раз, чтоб не принимали близко к сердцу эту клевету...» — Здравствуйте, — проговорил Пьянков. — Здравствуй. Проходи, Тихон,— ответила Евдокия Спиридоновна. Пьянков сел к столу. * • — Сегодня с рассвета на ногах, продрог. Погрейте-ка чашкой чая. Ветер с ног бьет, прямо беда. Как бы не лег снег на сухую землю. Не жди тогда урожая на будущий год. Евдокия Спиридоновна молча налила стакан чая, поставила на стол хлеб и сахар. — Я вот зачем к тебе, Евдокия... На работупочему же не хо­ дишь? На току остатки пшеницы надо очищать. Тихо проговорила Евдокия Спиридоновна: — Ты говоришь, как ни в чем не бывало... » Пьянков отставил недопитый стакан чая, нахмурился. Его лицо, из­ резанное крупными морщинами, стало еще суровее. — Тебе же сказал Ракитин, чтобы ты даже... — Да знаю, Тихон... И понимаю... Спасибо вам за... за все. А все- таки, сам подумай, каково нам... От Поленьки одна тень осталась. Кле­ вета — как сажа: не обожжет, так замарает...— Евдокия Спиридоновна сдержанно вздохнула и продолжала:— Всю жизнь так: чуть зазеваешься, повернешься к Бородину боком — он подскакивает крадучись, рвет кло­ чьями живое мясо. И тут не упустил случая... Все ждет, когда обессилю, упаду в грязь ему под ноги, чтоб растоптать мог... Голос Евдокии Спиридоновны посуровел, звучал сухо и жестко. Она подошла к окну, которое Поленька снова плотно задернула ситцевой занавеской и, сдвинув ее в сторону, долго смотрела на улицу. • — Но не дождется! — обернулась она, наконец, к Пьянкову.—А вам еще раз спасибо... — Да ну тебя,— недовольно пошевелил бровями Пьянков.— Что ты, в^амом деле? За что? — За то, что пришел вот сейчас к нам... За то, что Ракитин, слыша­ ла я, с Петром... — Петра мы не отдадим Бородину,— просто сказал Тихон. — Вы­ правим парня. — Анисью бы еще... Ох, тяжело бабе! Хоть под старость дать бы вздохнуть ей... Ведь жизни не видела еще. — Тут посложнее, Евдокия Спиридоновна. Не будешь же разводить их... Тут твоя помощь потребуется, может быть... Молчавшая до сих пор Поленька вдруг,быстро заговорила, подступая к Пьянкову: — Да кто же записал в ведомости, что мы десять мешков пшеницы на просушку брали? Ведь я сама смотрела в ведомость, там стояло шесть. Где справедливость? Где? — Ты подожди-ка, Поленька. Давай по порядку. Значит, ты сама видела, что... Ого, еще гость идет! В сенях снова кто-то стучал. Дверь открылась, и в комнату вошел 7. «Сибирские огни» № 4.