Сибирские огни, 1958, № 4

И, помолчав, повторил еще раз: — Эх, вы!!. Повернулся и вышел из комнаты. Настя Туманова кинулась за ним. В сенцах она повисла ему на шею, быстро зашептала: — Это они все, Петенька... Пришли с водкой, давай, говорят, соле­ ных огурцов... А с Тушковым я... Ты не думай, я просто так. Тебя жда­ ла... люблю ведь. Петр резко сбросил со своих плеч ее руки. — Петенька-а, — тяжело крикнула Настя и замолкла. Несколько секунд они стояли в темноте молча. Петр совсем рядом слышал ее частое отрывистое дыхание. Вдруг размахнувшись, он со всей силой ударил ее кулаком по лицу. Настя без крика осела на пол. Потом бесшумно поднялась, и снова он услышал рядом ее дыхание. Только те­ перь оно было еще чаще и отрывистей, будто Настя пробежала без пере­ дышки несколько километров. Тогда Петр ударил ее еще раз... Выйдя из дома, Петр тщательно затворил за собой калитку и затаил дыхание, точно все еще надеясь услышать, не плачет ли в сенях Настя. Но скрипуче плакала только под напором ветра старая высохшая бере­ за на Настином огороде. * * * Шагая к тракторному вагончику, Петр всю дорогу усмехался, не за­ мечая, однако, этого. Настя будет думать, что ударил он ее за Тушкова, за то, что обнималась с ним. Она не поймет, и никто не понял бы, за что он ударил ее. 4. В доме Веселовых стояла напряженная тишина. Евдокия Спиридоновна и Поленька, обе заметно похудевшие, бес­ шумно двигались по тесной комнатушке. Поленька беспрерывно наглухо задергивала ситцевые занавески на окнах, точно боялась, что кто-то уви­ дит их с матерью с улицы. Но Евдокия Спиридоновна каждый раз от­ крывала окна, чтобы в комнату хлынуло как можно больше света. — Что ты, что ты, мама, закрой... Мне стыдно теперь при свете... будто и в самом деле я... будто мы... — Дурочка ты... — ласково говорила мать, привлекая к себе По­ леньку. — Зачем же так переживать? Никто ведь на нас не думает. Так мне и председатель сказал, когда я была в конторе... А ведомости боро­ динские в район послали, чтоб выяснить... — А чего же ты похудела тогда за эти дни? — спрашивала По­ ленька. — Я такая же, как была... Помолчав, Поленька опять вздыхала и шептала сквозь слезы: — Правильно ты говорила мне, мама. Обманулось мое сердце. Не­ навидят они нас лютой злобой... — Не они, Поленька, а он, отец его, — мягко говорила Евдокия Спиридоновна. — Если б только отец! — голос Поленьки захлебывался. — Ведь он бросил мне в лицо: «Купить, мол, можно...» Значит, он... он верит... что мы можем такое... сделать!.. И Поленька тяжело вздыхала, вытирала платком мокрые глаза и щеки. На другой день после случайной встречи с Петром на берегу озера