Сибирские огни, 1958, № 4

узнал его' по шагам) спустился по ступенькам крыльца. Петр не пошеве­ лился. Какое-то безразличное состояние ко всему на свете охватило его. Было тепло. Еле ощутимый ветерок мешал запахи лугового разно­ травья и уносил за сеновал к озеру. Отец шаркал по земле ногами все ближе и ближе. — Чего тут лежишь? — спросил отец, остановившись у изгороди.— Или ночевать здесь собираешься? Петр не ответил ему, только подумал: «Как он узнал, что я здесь лежу?» —Ну, что ж, сейчас оно, может, и лучше, что не зашел в дом, что одни мы тут, — продолжал Григорий, перелезая через изгородь. — Д а­ вай поговорим, сынок, здесь. Я давно хотел рассказать тебе все, от­ крыться вроде. Да не хотелось тебя шибко растревожить. А видать, не обойтись. Сам ты меня заставляешь... Григорий улегся рядом с сыном. — Ты о чем? — обеспокоенно спросил Петр. — Договаривай уж, не мытарь душу. И так тошно! — Тошно... А мне, думаешь... — проворчал отец. — Я-то... — потом1 он долго молчал, тяжело, с присвистом, дышал. Петр лег на спину, за ­ ложил под голову руки и стал смотреть в небо. — Ты батя, как я тебя помню, всегда такой вот... какой-то... Неужели и раньше, в молодости, такой был? — задумчиво опросил; Петр. — Раньше? — дереопросил Григорий. — Вот я тебе и хочу расска­ зать, что было раньше, А вот что было*, Петька... — сказал, наконец, Григорий, странно встряхивая головой. — С Дуняшкой-то Веселовой я... как вот с тобой сейчас, леживал на сеновалах...-/ Бледноватые звезды все, как одна, качнулись с места, поплыли ку­ да-то медленно-медленно... Потом так же остановились все враз. И по­ плыли в другую сторону, но уже быстрее... — Ну и что?! — непонимающе спросил Петр у отца. — Ты зачем мне... об этом? Как у тебя язык... — Голос его рвался. — А вот зачем. Думаешь, зря я отговариваю тебя жениться на ее дочке? На стенку лезу! — заговорил Григорий и опять начал встряхи­ вать головой, клевать что-то невидимое в воздухе. — Думаешь, зря я... так... так отворачиваю тебя от нее?.. Пойми: не отговаривал бы, кабы; знал, что, не сестра тебе дочка Веселовой... — Врешь!! Вре-ешь ты-ы!!! Последний предсмертный человеческий крик, который много-много лет назад слышал Григорий, сидя возле своего дома, звучал не так силь­ но и страшно, как этот возглас сына. Петр вскочил на ноги, бросился прочь.с сеновала. У изгородины остановился и снова крикнул: — Врешь!! Однако голоса своего уже не слышал. Да и не было голоса: сорвал его Петр первым криком. — Тогда спроси у самой... Евдокии, — проговорил Григорий, зап­ нувшись от неуверенности: то ли сказал?! И испугался: не то! Но Петр был настолько ошеломлен и возбужден, что ничего не заметил. — И спрошу... И спрошу! — бросил он и, не думая, что делает, по­ бежал к Веселовым. Через несколько минут он, сдернув со слабенького' крючка дверь, застыл на пороге. При появлении Петра Евдокия Спиридоновна вздрогнула, но спро­ сила спокойно: — Да ты что? Влетел, как сумасшедший...