Сибирские огни, 1958, № 4

Ракитин на это ничего не ответил, сидел, покачиваясь, закрыв глаза. Уже возле самой деревни он сказал: ' — Да, Тихон Семенович... Григорий раздавит его. Надо спасать человека... А для начала — высечь следовало бы. Пьянков удивленно посмотрел на председателя. Ракитин пояснил: — Проверял я недавно, как под зябь пашут. Бородин огромный массив испортил, сантиметров на двенадцать-иятнадцать всковырял... — Вон что! — присвистнул Пьянков.— Да ведь за это надо его, стер­ веца... Ты говорил с ним? — Нет еще. Тут дожди хлынули, этот проклятый ураган — не до того... Ну, приехали, наконец. Теперь я в самом деле пойду, усну немного. Ракитин слез с ходка и пошел к своему дому. 3 Через неделю дожди кончились и наступили теплые грустные дни с тихим листопадом, с крепкими утренними заморозками. Петр Бородин давно уже не ночевал дома, хотя от тракторного ва­ гончика до деревни было минут двадцать ходьбы. Здесь, в поле, в жарко натопленном, пропахшем керосином вагончике, он не ощущал так ост­ ро той тяжести, которую испытывал дома... С севера до вечера тянулись на юг по чисто вымытому небу длин­ ные караваны журавлей, пониже тяжело и неторопливо проплывали цепочки крикливых гусей, проносились над самой землей хлопотли­ вые утиные стаи. Иногда перелетных птиц было так много, что все небо казалось прошитым частыми черными стежками. Петр провожал их взглядом, и в душе у него шевелилось что-то, похожее на зависть. После долгих-долгих дней пути они достигнут цели, опустятся, где захотят. А вот куда летит он, Петр, неизвестно. Что он куда-то летит, к чему-то стремится, в этом Петр был. уверен. Во всяком случае до недавних со­ бытий. Начались они на другой же день после прекращения дождей.. Вдо­ воль насидевшись дома в непогожие вечера в одной комнате с угрюмым, мрачным, как осеннее небо, отцом, Петр взял баян и хотел пойти в клуб, но Григорий проскочил вперед и стал у дверей. —• Не ходи! Не пущу к ним! У Петра испуганно заколотилось сердце от мелькнувшей неожидан­ но мысли: «Взять его за плечи, да и отставить от дверей, с дороги...» Секунду поколебавшись, он все же шагнул вперед и... отодвинул отца в сторону. Григорий так оторопел от удивления, что не успел -ни сделать, ни ска­ зать что-либо. Очутившись на улице, Петр крикнул через плечо-: — Пойду! Пойду!! — Но не успел еще повернуться, услышал: — Куда это? Петр внезапно увидел стоявшего -среди улицы Пьянкова и смутился. Ответа этому неожиданному свидетелю, постороннему человеку, найти не сумел. Молча отвернулся и побрел, сам не зная, куда. Ни к Поленьке, ни в клуб идти в таком состоянии он уже просто не мог. Бесцельно ходил по улице и через полчаса снова оказался у своего дома. Помедлив, зашел в калцтку, направился на сеновал, обгороженный от скотины осиновыми жердями, и лег там на спину. Сбоку в темноте равнодушно горели окна дома, бросая сюда, на сеновал, бледноватые отблески. Потом скрипнула дверь, и отец (Петр