Сибирские огни, 1958, № 4

— Окажи, доченька, что у тебя на сердце? Ты последнее время на себя не похожа. Поленька по-прежнему молчала. — Может, плохо тебе? Болит что? И Поленька спрятала лицо в колени матери, тяжело зарыдала. — Не знаю, мама... Ничего я сейчас не знаю... Евдокия Спиридоновна, продолжая ласково гладить Поленьку по го­ лове, проговорила тихим, чуть печальным голосом: —• Ну, поплачь — и легче станет. Я тоже, бывало, плакала так вот, когда Андрея, отца твоего, полюбила. Уйду за поскотину и плачу... Поленька быстро вскинула голову, посмотрела на мать мокрыми ис­ пуганными глазами: — Ты знаешь... знаешь, мама? — только и могла произнести По­ ленька. ч — Дурочка ты моя... Тут и узнавать-то нечего, все у тебя на лице написано. Евдокия Спиридоновна, не шевелясь, молча и терпеливо ждала, пока Поленька успокоится, потом заговорила почти шепотом: — Убить его собрались. Иду с водой, слышу — сговариваются... По­ бежала к нему — тяжело по снегу. Вижу, что не успеть. Полушубок сбро­ сила — легче стало. Успела предупредить. Спрятался он, знала, что не найдут, а всю ночь проревела, боялась... Евдокия Спиридоновна долго смотрела в окно на темные сосны. — С тех пор и мучаюсь. Застудила, видно, все внутри. Потом ' ведь и валенки пришлось обросить. А случись сейчас — опять побежала бы. За таких людей, как -наш отец, жизни не жалко. Подняли бы его сейчас, сказали:— ложись за него в могилу, а он жить будет, — лег­ л а бы. Поленька слушала, вытирая слезы кофточкой матери. — Зачем ты об этом, мама? — Да вот, вспомнила. Раз в жизни такой человек встречается. К нам, бабам, дважды счастье, видно, не приходит. Поленька вдруг поняла, к чему мать завела такой разговор, и после минутного молчания тихо проговорила: — И я , мама, отдала бы жизнь... Только... только он... Ты знаешь его, мама? Евдокия Спиридоновна снова положила мозолистую ладонь на голо­ ву дочери: —Знаю, доченька. И что мучает тебя, знаю. — Она вздохнула. — Да ведь и так бывает: от кривого дерева прямые сучья отрастают. Ты не торопись только, доченька... Время сейчас такое: само выправляет лю­ дей. Я верю: Петр будет человеком. Мягкий он, податливый, как воск на огне, — лепит его отец в одну сторону. Но придет время, — и поймет Петр: сам он себе хозяин на земле, ступать по ней может вольно, говорить громко, дышать полной грудью. Не поймет сам — люди помогут ему по­ нять. Вот за это, доченька, и отец твой всю жизнь боролся... Только ты не торопись. А так — что же могу посоветовать тебе? Смотри сама. Будет у тебя счастье, и мое сердце возле согреется... Быстро очищается небо после летней грозы. Не стекли еще в овраги дождевые воды, не успела впитать их в себя земля, а туч нет уж и в по­ мине. Плавает в прозрачной синеве лучистое солнце, тоже молодое, будто обмытое. Как тучи, унеслись все Поленькины сомнения и тревоги. Прямо и смело, не оглядываясь назад, пошла она навстречу чему-то новому, не­ изведанному и манящему.