Сибирские огни, 1958, № 4

насчет того, что ты сам отказываешься от председательствования, — врешь. Но мы уберем тебя. Уберем. С тобой, Григорий, тяжело даже од­ ним воздухом дышать. Евдокия Веселова правильно сказала — случайно- ты в председатели попал. Временно. # * * «Временно... Уберем...» — Григорий опрокинул в заросший щетиной рот полстакана водки и опять повторил: «Уберем...» Запершись в комнате со своей собакой, он запил в одиночестве, чего давно не бывало. Шла еще уборка. Несколько раз в комнату ломился Бутылкин, по­ том стучала Анисья, но Григорий не открывал дверь, только рычал что- то. Собака тоже рычала. Тогда Бутылкин просунул в щель записку. Григорий заметил ее на другое утро. -На бумажке было нацарапано: «Себя топишь, дурак. В колхозе секретарь райкома, тот, с бровями... Разговоры идут насчет снятия тебя с должности. Брось пить, скажи, болел...» Григорий присел'на край стола, огрызком карандаша на обороте записки вывел две кривые строчки: «А может, я сам себя с другой долж­ ности снял». Потом подумал, что Бутылкин не поймет, и добавил: «с долж­ ности человека...». И снова подумал: все равно не поймет Бутылкин. Да и сам Григорий не понимал. Казалось ему: вроде правду сказал Ракитин, сйазал — точно врезал... А в чем она, эта правда? Как понять его слова? Повертев в руках бумажку, Григорий смял ее, бросил в угол, налил в стакан водки... 4 Миновала неделя, другая, месяц после встречи с Поленькой у трак­ торного вагончика. И все это время Петру казалось, что в его жизни произошло что-то необычайное. Однажды бригадир тракторной бригады Гаврила Разинкин послал Петра на усадьбу МТС за запасными частями. Ехать пришлось на авто­ машине Виктора Туманова. С Виктором у Петра особой дружбы так и не получилось. Петр чув­ ствовал, что виноват в этом только он, и каждый раз, когда приходилось оставаться наедине, испытывал неловкость. Сейчас, сидя в кабине, он хмуро поглядывал на туго укатанную дорогу, вихлявшую среди холмов. Туманов часто чертыхался на ухабах, крутых поворотах, а потом произ­ носил беззлобно всегда одно и то же: — Ну, дорожка!.. Петр завидовал Виктору. Не потому, что Туманов стал шофером, а* он вынужден был уступить воле отца и учиться на тракториста. Нет, про­ сто Виктор живет как-то по-другому, будто все на свете ему давным- давно известно, знакомо, устроено самым наилучшим для него образом. Даже плохие дороги его вполне устраивали, потому что никогда не пор­ тили ему настроения. И чертыхался он, как казалось Петру, только по­ тому, что не любил долго молчать. Когда миновали половину пути, Петр сказал: — И все-таки зря у нас с тобой расклеилась дружба. Я виноват, На­ верно. — Приятно слушать самокритику,— насмешливо отозвался Виктор,, не отрывая глаз от дороги. — Тебе легко жить, Витька. Ты все шуточками, смехом...