Сибирские огни, 1958, № 4

ким оживлением произнес старик последнюю фразу. Шахматисты, закон­ чив игру, тихонько, стараясь не стучать, складывали фигуры. — Мало сказать. — любопытная. Вот... видите это? — он достал из небольшого дорожного чемоданчика тетрадку в выгоревшей синей об­ ложке. — Экс-по-нат, так сказать! Везу в областной музей. Может, раз­ берутся да и заинтересуются. Много лет этой тетрадочке, пожелтела от времени. А принадлежала она вот тому самому помещику нашему. Из­ вестный шахматист был, во всей Самарской губернии никто обыграть его не мог. И каждую сыгранную партию он в эту тетрадь записывал... В Октябрьскую сбежал помещик. А я вскоре председателем комитета бедноты стал, комбедами они назывались, — учили, наверно, по исто­ рии-то? А тетрадь эту в кабинете у него обнаружил. Увидел, значит, я тетрадь, заглянул в нее и сразу, понимаете, будто в детство свое вер­ нулся. Спрашиваете, — как это? А вот слушайте... Здесь, на последней странице, партия записана, которой свидетелем я сам был. Лично! Вот и заголовок над этой записью рукой помещиковой сделанный: «Играна в лето 1892 года с неким юристом неизвестного происхождения». Старая тетрадь, издававшая какой-то особый, свойственный зале­ жавшимся вещам, запах тления, стала переходить из рук в руки, и со­ всем неожиданно друг для друга мы одновременно попросили нашего старого собеседника рассказать о том, что связано с этой шахматной партией... — Что ж, можно и рассказать, — ответил он. — История эта, прав­ да, длинная, да ведь и дорога не короткая, времени хватит. Ну так слушайте! Отец у меня не то что бедняком был, но и в середняки не вышел. Хлеба своего на год не хватало. Коровенка была хилая, и молока мы, ребята, вдосталь никогда не видели. Ну а о лошади и говорить не при­ ходится, — не было ее у нас. Подойдет страдная пора — пахота или уборка — отец к помещику: «Так, мол, и так, смилуйтесь, помогите тяг­ лом, конем то есть». Помещик даст, не откажет. Но плату такую потре­ бует, что почти весь урожай не в наши, а в его закрома ссыпать прихо­ дилось. Мы, ребята, без дела не сидели, грибов и ягод, бывало, на всю зиму заготовим. Надоедала нам, по правде сказать, эта «свинина на одной ножке» (так грибы у нас дома звали), ну да что же делать?.. Го­ лод — не тетка! Так и жили бы мы, да ведь верно в народе говорят: «На бедного Макара все шишки валятся». Пришло и в нашу избу несчастье непо­ правимое. Отец неграмотным был и, когда у помещика лошадь брал или еще чего одалживал, то расписывался-то крестами, ну и... — Это как — крестами? — удивленно перебила старика девушка, стоявшая в коридоре, где тоже столпилось много слушателей. — Обыкновенно как: на расписках-то, вместо фамилии, крестик по­ ставит. Мало ли в те времена таких «одинаковых фамилий» под доку­ ментами проставлялось. И, значит, вот приходит как-то к нам управи­ тель помещичий Севастьян Фомич. У нас все его Живоглотом звали. При­ шел, уселся на лавку, шапку не снимает. Крякнул и говорит отцу: — Должен ты помещику сто рублей. Отдавать думаешь? Отец даже побледнел весь: , *— Какие сто рублей? Да ты что, белены объелся, что ли, или лиш­ него хватил с утра пораньше? Я человек неграмотный, это верно, но только знаю я точно, что ничего твоему барину не должен, еще с осени полный расчет с хлебом учинил. — Учинил? А это что? — говорит'управитель и вытаскивает, под­ лец, из кармана бумажки. — Кресты твои?