Сибирские огни, 1958, № 4

точный адрес — север Советского Сою­ за , этот образ расширяется до пределов всей страны: Старых сказок Лукоморье, Славься ты, могучий Дон, Где казак стоял в дозоре с незапамятных времен. Старых сказок Лукоморье, славься, вольная Сибирь, Где, с великой стужей споря, победил наш богатырь! Поволжья решится судьба в Черноморье, Сибири судьба — •на Дону. И мы защитили свое Лукоморье. Родную спасли мы страну. 0 Поиски Лукоморья закончились, и на­ шел его не случайный Гость, а совет­ ский человек, занявший свое место в об­ щем строю. Сборники «Лукоморье» и «Эрцин- ский лес» знаменательны еще и тем, что в них выкристаллизовался своеобразный поэтический стиль Л. Мартынова со все­ ми его достоинствами и недостатками. Мы уже наблюдали в исторических шюэмах, как высоко развито у поэта чув­ ство разговорного языка. Это прояви­ лось и в особой форме стихотворений- обращений, стихотворений-диалогов. Так, кстати, построены «Гость», «Эрцинский лес», «Наяды». Но, странное дело, мы почти нигде не ощущаем собеседника поэта. В стихо­ творении «Дым отечества» поэт растол­ ковывает кому-то, передавая разговор­ ные интонации: Послушай! Когда ты вернешься в Москву, Немедленно в Кунцево ты побывай. Да, в Кунцево! Кунцево — Не забывай. А дальше к Татаровке надо пройти, Не так далеко это — рядом почти. •Ну, словом, к Татаровке, друг мой, пройди. Серебряный лог за деревней найди... С кем идет разговор — неизвестно. Больше того, это совершенно и не нуж­ но знать для уяснения мысли поэта. Автору абсолютно безразличен харак­ тер собеседника, его интересы и чув­ ства. Собеседнику дается роль бесцвет­ ного статиста, который изредка подки­ дывает автору вопросы, чтобы мог по­ следовать развернутый ответ. Пушкин и Маяковский любили стро­ ить свои стихотворения как беседы. Но у них всегда был точный адресат: Дель­ виг или Есенин, декабристы или това­ рищ Нетте. Перед нами возникал не только образ самого автора в его лири­ ческих фаздумьях, но и образ собеседни­ ка. От этого шло тепло стиха, его за­ душевность, эмоциональное богатство. Разочарование в людях, эгоцентриче­ ское углубление в субъективные пережи­ вания не замедлили в стихах Мартынова сказаться и на форме. Отличное чувство разговорного языка начало вырождать­ ся в формальный прием. Еще в ранних стихах JI. Мартынов проявил незаурядное чувство слова во­ обще. Например, в стихотворении 1927 года «Оттепель» есть такая кон­ цовка, построенная на оттенках одно­ коренных слов: Гаснет лампа. Душно, как в яме. — Куда ты встаешь? Леши! ...Ночью простыми мужьями Делаются мужи. Не вдохновенным наитием даются поэтические находки. За кажущейся легкостью игры словами скрывается огромный труд, обширные знания, фило­ логические исследования. В «Повести о Тобольском воевод­ стве» Л. Мартынов докапывался до кор­ ней слова «Тобол», до истоков понятия «Лукоморье». В стихотворении «Дивная страна» мы находим еще один пример внимательного изучения яс-ыка: Но свела его судьба с мудрой бабою-ягого. То есть с женщиной в яге, в теплой северной „ одежде... Я о встрече той в тайге вспоминаю и в надежде. Что этнографы прочтут и обдумать им придется Все изложенное тут. НТуба женская зовется Там, на севере, ягой, Знай, этнограф дорогой. Излюбленным художественным при­ емом Л. Мартынова является сопостав­ ление близко звучащих, подчас одноко­ ренных, но разных по смыслу слов, ког­ да созвучие еще больше подчеркивает смысловой контраст. Обращаясь к де­ ревьям, поэт говорит, что из них многое делается, нужное человеку: Венцы, на которые ставится зданье... Венки на гуляньях и веники в бане. И это сказано не ради красного слов­ ца, это решает художественную задачу: рядом однокоренных слов поэт создает широкую масштабность — от значитель­ ного до мелкобытового. Вспомним стихотворение «Народ-по­ бедитель». Возвращались солдаты с войны. И водители сложных машин, И властители горных вершин. И владетели мирных долин... -Все три существительных, определяю­ щие солдат, близки по смыслу: хозяева своей страны и своей судьбы. Но смысл выявляется еще и средствами, возмож­ ными только в поэзии. «Водители» и «властители» — это полная рифма. «Владетели» — это консонансная рифма к обоим предыдущим словам, к тому же, созвучная корнем с «властителями». О таких словосочетаниях В. Маяковский говорил: цепь — не разорвешь! Использование ассонанса помогает поэту еще более подчеркнуть развитие сибирских городов в годы войны. Если раньше в городе были «заборы, заборы, заборы», то теперь — Повсюду, куда ты ни поглядишь, — Заводы, заводы, заводы!