Сибирские огни, 1958, № 4

В. И. Ленив понимал доступность как возможность овладения культурой, сред­ ствами ее распространения, возможность для всех трудящихся приобретать и изучать книги, а вовсе не в смысле сни­ жения культуры до уровня малограмот­ ного мужика. Недаром он критиковал Д. Бедного за то, что тот не идет впере­ ди читателя. Мы позволили себе такое длинное от­ ступление потому, что оно имеет непо­ средственное . отношение к творческой судьбе Л. Мартынова. Наш поэт попал в нелегкое положе­ ние. Человек он был неискушенный в идеологической борьбе, поэзия его никак не подходила под критерий «простоты», его наставник В. Итин сошел с литера­ турного горизонта, имя самого Л. Мар­ тынова исчезло на несколько лет из тра­ диционного списка творческого актива, который публиковался на последней стра­ нице обложки «Сибирских огней». Поэт попытался писать по законам . «простоты и доступности». Появляется ряд маломощных стихотворений: «Спор Бай-Батыра с инженерами», «Ярмарка в Архангельске», «Северные братья», «Груз». Л. Мартынов делает тщетные попыт­ ки пуститься в «нехитрую пляску», вби­ вая язык газетных корреспонденций в стихотворный размер: Врешь, Бай-Батыр! Наша земля всенародная: Русских, казахов, всех наших народов, Принадлежит им и рис, и пшеница, и хлопок, и ткани. О каком ж е о бм а н е говорит человек озлобленно? Железная дорога пройдет через Казахстан, Будут довольны трудящиеся. В стихотворении «Северные братья» мысль выражена с подчеркнутой прими­ тивностью: — Ваш конь, как огонь, товарищ Галактион! — У нас все кони такие! — отвечает он. Но вы посмотрите, какой помидор Вырастил нынче товарищ Христофор. Нельзя представить дело так, что Л. Мартынов только под внешним давле­ нием вынужден был перейти к прими­ тивизации поэтической формы. Мы пом­ ним его размышления о том, что лучше уж «нехитрая пляска» для строителей социализма, чем блестящий фейерверк для буржуазных Евгений. Он сознатель­ но старался подделаться под уровень массового читателя, океаном хлынувше­ го к культуре в первые же годы социа­ листического строительства. Но недаром у нас произошла культур­ ная революция. Совершился единствен­ ный в истории по своей стремительности рост культуры миллионных масс'. И уже во второй половине тридцатых годов средний уровень нашего массового чита­ теля был равен, по меньшей мере, сред­ нему уровню образованного круга пуш­ кинской эпохи. Стихи вроде «Северных братьев» и «Спора Бай-Батыра» явно не удовлетво­ ряли самого автора. Он делает попытку и «простоту» сохранить и использовать свою излюбленную, романтическую ма­ неру. В 1935 году он пишет поэму «Пат­ рик» — «Романтическая поэма с проло­ гом и эпилогом». Общую для литерату­ ры тех лет тему бдительности, ставшую особенно острой после злодейского убийства С. М. Кирова, поэт пытается решить по-своему. В поэме седая древность переплетает­ ся с современностью, призрак Патрика,, конюшего английской королевы Елиза­ веты, действует рядом с реальными людьми. Патрик мечтал отомстить королеве, но не смог. Ему пришлось бежать на Русь. Здесь он женился, занялся торговлей,, разбогател, стал родоначальником Пат­ рикеевых. Его потомки, уже в наши дни, словно бы взяли каждый себе по одной линии из его противоречивых помыслов и раз­ двоенной жизни. Бедняк Патрикеев под­ жег усадьбу помещицы, а после револю­ ции стал чекистом. Он исполнил бунтар­ скую мечту Патрика. Другой Патрикеев стал кулаком и врагом Советской власти, продолжив на­ копительскую тенденцию жизни Патри­ ка. Чекист Патрикеев вершит над ним революционный суд. Призрак Патрика закрывает путь английскому шпиону, перешедшему гра­ ницу СССР. Лесоруб Патрикеев вместе с товарищами берет шпиона «за ворот­ ник». Из эпилога вытекает значительная идея: в смысле национальном человече­ ство родственно и дружественно: делит­ ся оно на враждебные классы. Поэтому надо быть бдительным и к своим кула­ кам Патрикеевым, и к шпионам инозем­ ной королевы. В широком, интернациональном плане поэма ставит вопрос о революционной бдительности. И все же значительного произведения не получилось. Идейный центр поэмы оказался выне­ сенным за рамки сюжета. Как будто бы для того, чтоб идея была полегче вос­ принята читателем, поэт выразил ее только в прологе и эпилоге. А художе­ ственный центр лежит в истории Пат­ рика. Несовпадение идейного центра с худо­ жественным, вынос идеи за скобки сю­ жета, привели к слабости эмоционально­ го воздействия поэмы. Любовная исто­ рия конюха и королевы, немилость «сэ­ ра Малюты» к чужестранцу — факты, занимательные сами по себе. Но они не работают на раскрытие идеи. Биография Патрика выпирает из всей композиции, становится самоцелью. Ни читатели, ни поэт не могли быть удовлетворены этим произведением.