Сибирские огни, 1958, № 4

«Только' время (вернуть нельзя...» Вею дорогу Петр думал о словах матери, и у него появилось предчувствие чего-то хорошего, всплывала на­ дежда, пугающая, как и всякая надежда, тем, что она может не осу­ ществиться. И сердце его стучало больше от страха, чем от волнения. «Может, ее и дома нет», — обманывал он себя, невольно замедлял шаги, намереваясь повернуть обратно. И повернул бы. Но тотчас же слышался ласковый и печальный го­ лос матери: «Только время вернуть нельзя...» Что ж, может быть, и пра­ ва мать. Она больше прожила на свете... И Петр шел дальше. ...Поленька была дома. Она, кажется, и не удивилась его появлению, спокойно подняла го­ лову, несколько мгновений рассматривала его загоревшее лицо и так же спокойно опустила глаза. — Здравствуйте, — неуверенно произнес Петр. — Здравствуй, Петя. Проходи. — Петр не сразу понял, что это ска­ зала Евдокия Спиридоновна. Стоя у порога, он растерянно улыбнулся. -— Я шел... и думал, что тебя, Поленька, дома нет, — сказал пер­ вое, что пришло на ум. Ответила опять Евдокия Спиридоновна: — Она только сегодня утром на денек приехала. Да ты проходи, Петя, садись. А я — корову доить. — Ты уже доила ее, мама, — произнесла Поленька и опять подня­ л а голову, вокруг которой были в несколько рядов уложены косы. Лишь теперь Петр смог рассмотреть Поленьку. Она нисколько не изменилась. Только румянец исчез на щеках. А может быть, Петр про­ сто не смог разглядеть его, потому чт;о в комнате было сумрачно. Поленька не то вязала, не то вышивала. Положив свою работу на стол, она встала и проговорила: — Лучше мы прйдем на берег... И вышла из комнаты мимо Петра. Он еще постоял в нерешитель­ ности. Евдокия Спиридоновна смотрела на него материнскими глазами. — Не жалеешь... отца-то? Петр опустил глаза: — Теперь только и вздохнули... Евдокия Спиридоновна чуть кивнула удовлетворенно. — А в глаза людям прямо смотри... Нет причины прятать тебе их... Ну, иди, догоняй Поленьку... —■Спасибо, — тихо прошептал Петр. И боясь, как бы Евдокия Спиридоновна не заметила в его глазах навернувшихся слез благодарности, выскочил на улицу. Поленька была уже далеко. Она шла по берегу озера у самой во­ ды, 1 Иветерок лениво трепал на ее шее голубенькую косынку. Догнав ее, Петр пошел рядом. Он молчал, потому что не знал, с че­ го начать. Он давно высказал ей все там, в поле во время сева, когда ворочался без сна до утра на жестких досках тракторного вагончика, и еще раньше — зимой, когда слушал ночами, как плачет над замерзшим озером обиженная кем-то вьюга, и даже еще раньше, когда рассматри­ вал в окно дымящиеся на чистом снегу черные следы Артюхиной, при­ несшей повестки в суд. Поленька остановилась, присела на камень, подперев подбородок обеими руками, стала молча глядеть на озеро. — Как же теперь, Поленька? — спросил Петр, сев возле нее. Она не пошевелилась.