Сибирские огни, 1958, № 4

— Так... Так!.. Так!!. — раздалось сразу со всех сторон и смолкло. Василий Ракитин, в продолжение всего суда сидевший безмолвно в задних рядах, вдруг встал и прошел вперед: — Поскольку суд открытый, я вот что хочу сказать.'.. «Не поймете!» — крикнул тут нам Бородин. Нет, мы понимаем, что произошло с ним... Всю кровь, все мозги дтзъела ему жажда собственности. Страшная это штука. Сперва человека превратила в зверя, а потом так оплела, что все соки выжала, высушила. Так вот повилика, ее здесь повителью зовут, обовьет молодое растение, да пьет из него соки, душит. Вянет растение, сохнет, бледнеет... часто и совсем погибает... Ракитин еще продолжал говорить, но Петр уже не слышал его^ го­ лоса. Он смотрел на отца, который начал приподниматься со скамейки. Лицо его было по-прежнему бескровным, белым, точно никогда не виде­ ло солнца. Бледность кожи просвечивала даже сквозь густую щетину бороды. Только брови да подковка усов были черными, выделялись на лице отчетливо, как нарисованные. Петр очнулся от того, что кто-то хватался за него слабой рукой. Мать, цепляясь за него', пыталась встать. — Господи... Господи, с кем мы жили-то’, Петенька!.. Как мы жили с ним только?! — с трудом прошептала Анисья... В это время Григорий, услышав, видимо, шепот, стал медленно по­ ворачивать голову к жене и сыну. Петр почувствовал, как мать задро­ жала, сначала мелко, затем все крупнее и крупнее. Потом ее тело сразу сделалось под его руками упругим, она оттолкнула его, вскочила, рва­ нулась вперед и закричала: — Григорий!.. Григори-ий!!. Что же.ты за чело... И хотела шагнуть к мужу, но начала падать. Петр перехватил ее по­ перек тела и понес к выходу. Григорий, держась рукой о спинку скамейки, провожал взглядом жену и сына. Лицо его было теперь серым, будто покрылось за дальнюю дорогу пылью. * * * Петр принес мать домой, положил на кровать и сел рядом на та ­ бурет. Так прошло около часа. Петр сидел и слушал, как воет у крыльца пес, рвется с цепи. — Что там? — спросила наконец мать слабым, но спокойным голо­ сом. Петр понял ее и ответил: — Не знаю... Должно быть, кончилось. Народ идет из клуба. Анисья привстала, несколько минут посидела на кровати. Потом ти­ хонько ушла в кухню. Через некоторое время вышла на улицу, негром­ ко стукнув дверью. «Куда же она?» — обеспокоенно подумал Петр и выбежал за ней следом. Но матери возле дома нигде не было. Он растерянно огляделся вокруг и побежал к клубу. Там толпился народ, ожидая чего-то. Подбежав, Петр понял, чего ждали: из дверей клуба милиционеры выводили отца, Бутылкина, Туш­ нова и Амонжолова. Отец шел, смотря в землю, засунув руки в карманы незастегнутой тужурки. Неожиданно Григорий остановился и посмотрел в сторону. Петр не­ вольно повернул голову туда же. Из переулка торопливо выбегала мать, неся что-то в узелке. Петр бросился к ней, крикнув на ходу: — Мама, не смей!..