Сибирские огни, 1958, № 4

— Тут прямее резать надо — с чужим душком человек, поганит землю... Крепко его пропитал этот душок!.. — Насквозь... — Сына родного пришиб... Ходит Петька, будто колуном оглушен­ ный... — А на жену-то посмотрите! Что он сделал из нее?! Судья, призывая к порядку, потряс колокольчик. Его захлебываю­ щийся звук тонул в шуме. Тогда судья прокричал свой прежний вопрос: — Подсудимый Бородин, вы подтверждаете, что ходили ночью вы­ слеживать партизан? Григорий, сидя, пошевелил губами: — Ходил... И сразу стало тихо в зале. Григорий невольно поднялся. Бескров­ ные губы его тряслись. Руки — крючковатые, про которые сам Григо­ рий говорил: «Если уж зажму что в них — намертво, никто не отберет», — эти руки тоже тряслись сейчас...” ' — Рассказывайте обо всем подробно, — проговорил судья. — Это в ваших же интересах... — А почему ходил — вы знаете? — надломанным голосом произ­ нес Григорий. — Все правильно тут говорили. И Артюхин, и Веселова... Выследил партизан, выдал колчаковцам... Еще — дом Андрея Веселова поджигал вместе с Терентием Зеркаловым... Он и обрез дал... А раньше — Лопатина задушил... А вот, зачем партизан выслеживал, дом Весе­ лова поджигал? Не сделай этого — Зеркалов пристукнул бы меня. З а ­ чем Лопатина задушил? Ведь поймали бы его — и мне конец... А мне жить хотелось... Григорий говорил, боясь поднять глаза, беспрерывно запахивал плотнее тужурку, точно это могло защитить его от сотен горячих глаз колхозников. И все время думал почему-то о словах Анисьи: «Вот и наступает расплата для тебя...» — Продолжайте, Бородин. — Ну вот, ну вот... Жить, говорю, хотелось, — снова поспешно за ­ говорил Григорий, глотая слова.— Жить, жить... А нам мешали. И вдруг упал на скамью, затрясся. — Ведь отец мой... человека убил, цыгана, чтоб жить, как хоте­ лось... А не дали, не дали... Землю нашу отобрали, дом отобрали... Лавка сгорела, коней увели... В жены нищенку заставили взять... Все, все прахом пошло... И сына отобрали... Но вы не поймете!.. Не поймете!! Колхозники сидели потрясенные. Анисья схватилась за Петра, пы­ таясь приподняться. Он, бледный, худой, с ввалившимися глазами, ска­ зал тихо: — Сиди, мама. До конца... До конца! И только теперь заметил сидящего рядом Ракитина. Тот тихо по­ жал ему руку довыше локтя и кивнул: правильно, мол... Анисья бессильно уронила руки себе на колени. — Кто будет говорить еще? — негромко спросил судья. Встал Тихон Пьянков. — У меня только одно предложение, — негромко начал Тихон. — Пусть суд судит его, как положено, за кражу колхозного зерна и за все прочие преступления. А мы свои приговор выносим, очищай нашу дерев­ ню навсегда Отсидишь срок, сколько получишь сейчас, не заявляй­ ся в Локти, не примем... Иди, куда хочешь. Так или не так? В 1полнейшей тишине негромкий голос Пьянкова звучал отчетливо и сурово. 8. «Сибирские огни» № 4.