Сибирские огни, 1958, № 3

Голос захлебнулся. И только теперь услышал Петр, как стучит сердце. Сорвавшись с места, побежал на крик. Отца он увидел неожиданно, вывалившись из цепких зарослей ку­ старника, опутанного жесткими стеблями ежевики. Вернее, не отца, а его- голову. Она торчала среди мелких кочек, на которых по-весеннему зеле­ нела травка и цвела розоватая водяница. Немножко подальше поблески­ вали небольшие зеркальца чистой воды. — Топор-то... Эх, не догадался... Живо за топором, продержусь как- ^ нибудь, — прокричал Григорий посиневшими губами, как только уви­ дел сына. Петька побежал обратно, поминутно спотыкаясь о травянистые коч­ ки, разрывая грудью перепутанный кустарник. Бежал и думал: «Зачем топор? Веревку надо... Говорил же ему — засосет... Хотя, правильно, то­ пор. Нарублю мелкого осинника, настелю до него... Ведь говорил же...». — Скоре-ей! Н е могу-у-у! — донесся слабый крик отца за-за де­ ревьев и долго-долго, как показалось Петру, не смолкал. «Ведь потонет, потонет...» — замелькало у него в голове. Выхватив топор из бревна, он бросился назад. — Вот здесь, вот здесь... руби, — задыхаясь, крикнул Григорий, по­ казав глазами направо. Там, метрах в четырех от отца, росло на сухом мыску несколько корявых осинок. — Д а скорей ты, черт!.. Между Петром и осинами, на которые указал отец, было чистое от кустарника пространство, покрытое такими же кочками, меж которых провалился отец. Петр секунду оглядывал их. — Выдержат... Ты легкий, Петенька... С кочки на кочку... Топор не урони...—" Но Петр не слушал уже отца. Отталкиваясь от уходивших из-под ног кочек, он бежал к осинкам. У самой цели он вдруг оступился, и нога его провалилась в клейкое ледяное тесто. С ужасом ощутил он, что опоры под ногами нет, и они медленно погружаются все глубже и глубже. Петр- вскрикнул, взмахнул руками и упал на живот. Руки тотчас провалились в зыбкую хлябь. К счастью, во время падения Петр не выпустил топора, который уда­ рился лезвием в трясину, прорубил ее и зацепился под жидкой грязью, видимо, за корень дерева. Петр напряг все силы, обеими руками держась за топорище, подтянулся вперед. Потом схватился за концы ветвей к а ­ кого-то кустарника, росшего вокруг осин, и хоть и с трудом выполз на твердое место. Один сапог остался где-то в трясине. С того момента, когда Петр оступился и упал, прошло несколько се­ кунд. А Григорию казалось, что Петька барахтается ^в трясине уже це­ лый час. В голове его что-то гудело, билось, но мыслей не было. И тогда,, когда Петр вылез, Григорий подумал: «Может, не конец еще». Способность соображать вернулась к Григорию, он выплюнул рж а ­ вую воду и прохрипел, вытягивая шею: — Руби крайнюю... Скорей, сынок... Старайся пониже... Через минуту осина, подрубленная Петром, бесшумно упала. Вер­ хушками она накрыла Григория, оцарапала в кровь ему лицо. Но он не ощущал теперь ни боли, ни холода. Ухватился за корявые, скользкие вет­ ки и радостно засмеялся. Выбравшись из трясины, Григорий долго лежал вниз лицом на примя­ той траве, глубоко дышал. С него стекала жидкая, вонючая грязь. Наконец пошевелился, сел, стал смотреть на то место, которое чуть не стало его могилой. Оно по-прежнему ласково и безобидно зеленело. — Поохотился... Тьфу, черт! — Я же говорил, — подал голос Петр.