Сибирские огни, 1958, № 3

Зато Григорий замечал эту усмешку. Какая-то робкая, чуть горько­ ватая, она в последние годы все чаще и чаще стала трогать крупные, рез­ ко очерченные губы Петра. И было для Григория в этой усмешке что-то знакомое, а вместе с тем новое, непонятное, а потому страшное, леде­ нящее душу. — Чему смеешься? — спрашивал он. — Я не смеюсь, тебе кажется, — отвечал Петр начинающим гру­ беть голосом. — Что, что? Кажется? Ишь ты! Петр смотрел на отца, пожимал плечами и отворачивался. Григорий-то знал — не показалось! Вот отвернулся сын, а улыбка на его губах так и не потухла. Она пока теплится чуть-чуть, но чувствует ов —разгорится она вовсю, будет жечь его, Григория, все сильнее и сильнее. И не потушить ему ее, не вернуть себе сына... Не вернуть!.. В какой день, в какой час вдруг почувствовал Гри­ горий свое бессилие, тщетность всех попыток подчинить себе Петра? А скоро окончательно убедился, что сына-то, собственно, у него нет„ как нет и жены. Несколько раз Анисья напоминала: баня разваливается, хорошо бы поставить новую. Наконец, Григорий внял ее просьбам и сказал сыну: — Слышь, Петро? Давай, завтра свалим десятка два сосен. По пер­ вопутку вывезу, а зимой новую баню поставлю. — Ладно, — согласился Петр, как обычно. Рубить сосны в бору, возле деревни, не разрешалось. Надо было ид­ ти в лес, окружающий Гнилое болото. Утром отправились туда. Григо­ рий захватил с собой двустволку. Всю ночь сеял мелкий обложной дождь, и теперь под ногами хлюпа­ ла грязь. Когда кто-нибудь задевал неосторожно куст, обоих окатывало» холодной прозрачной водой. Добрались до места оба промокшие. — Замерз? — спросил Григорий. — Ничего, сейчас согреемся. Работали молча. — Устал? — время от времени спрашивал отец. — Нет, — упорно отвечал Петр, хотя готов был от усталости сва­ литься на мокрую землю и тут же заснуть. ^ Когда кончили валить деревья, Григорий взялся за топор. — Ты посиди, отдохни, а я сучья обрублю. Петр развел костер и стал сушить мокрую одежду. Тяжелый дым от сырых веток стлался по земле. Низом его тянуло в сторону болота, где время от времени тревожно кричали утки. — Что, если попытаться достать к ужину парочку крякух, а? спросил Григорий, с размаху всаживая топор в очищенное от сучьев бревно. — Ты как, Петро? Подбросив хвороста в костер, Петр ответил: — Опасно, говорят, в дождь по болоту ходить. Засосет. — Эка страсть. Не впервой. Ты посиди тут. Взяв ружье, Григорий нырнул под низкорослый осинник, уже напо­ ловину растерявший свой ярко-красный наряд. Скоро почти дуплетом ухнуло невдалеке два выстрела, немного погодя еще один. Петр, подки­ дывая в огонь тяжелые сосновые лапы, ждал четвертого. Но вместо» выстрела услышал крик: — Э-э-э-а-а... Пе-е-етька-а-а! Петр вскочил, но, растерявшись на мгновение, тут же сел. «Кто это» кричит так?» — подумал он, не узнав голоса отца. — Пе-етька... Скорей, скорей-ей!.. Тону-у-у! Пе-е...