Сибирские огни, 1958, № 3

— Самосад, жгуч больно, — предупредил Пьянков. — Давай . Тихон дал кисет, выдернул скользкие карманные часы на медной самодельной цепочке, — Через полчаса кончают вечернюю дойку. Хотел на ферму схо­ дить, да теперь уже все равно не успею... Сказал тихо, совсем другим голосом, чуть опустил голову, заду­ мался. Белые волосы его рассыпались, и Ракитин заметил в них тонкие черные прожилинки. — В ту ночь и поседел, — сказал Тихон, угадывая мысли агронома. — В лесах не один год вокруг смертей ходил — ничего, швот ползти ей навстречу страшнэ. — Долго полз? — Не знаю. В то время казалось, что не будет конца-краю этому полю. Проползу полметра, останавливаюсь. Думаю, пошевелю еще раз рукой, земля дыбом и... и взрыва не услышу. И еще думал... Д а что толь­ ко не передумал! А может, то и не думы были вовсе.... Так, мелькнет что- то далекое, как молния... А то слышу — Алакуль плещет... И опять: а может, рядом она, мина-то?.. Вот так... В молчании Тихон докурил папиросу. — Не страшно стало, когда сквозь траву окоп ихний разглядел,— опять заговорил Пьянков. — Вот он, рядом, несет чем-то из него. И вдруг резанула мысль: что, если на мину сейчас! Аж сердце останови­ лось. Не от страха теперь, от обиды. Ведь столько полз, и вдруг—за смертью только. А сам нащупываю связку гранат. Потом — будь, что бу- дет! — вскакиваю на ноги, рывком к окопу, одна за другой две связки ту­ да... И сразу позади, как обвал: «Ура-а-а!»... — Вот за это и орден Ленина дали... — закончил Пьянков. З а окнами сгущалась мгла. В комнате стало сумрачно. Пьянков встал и зажег электрический свет, подошел к окну и стал смотреть на улицу. — Командира мы похоронили в ту же ночь,—не оборачиваясь, про­ молвил Пьянков. — Редкий был человек! Как заняли тот проклятый окоп, принесли его на плащ-палатке. Подозвал меня. Ни слова не гово­ рит, долго смотрит на мою голову. Я и не знал еще, что седой весь. — А если бы не пять, а только полпроцента на успех было, прошел бы? — спрашивает. Не знал я, что ответить ему, молчал. А он и не стал ответа дожи- даться. _ — Не было бы и этого полпроцента — все равно прошли бы. ибяза- ны были пройти... Потому что коммунисты. Пьянков снова замолчал, долго еще смотрел в окно. И потом глухо •сказал: — Вот до сего дня не могу понять, почему командир так сказал тогда. Он хорошо знал, что я беспартийный. Тихон отвернулся от окна, подошел к столу и проговорил, улыбаясь: Я плохой хозяин, Василий Петрович, забыл о госте. Закусывай самостоятельно, не стесняйся. Давай, чайку подолью. Ну, а дальше что? Почему Бородин оказался жив? — спросил Ракитин, подавая стакан. Улыбка сошла с лица Пьянкова. Он помедлил и проговорил: — Выстрелил я неудачно, вот и жив он остался. В плечо попал, как сам он говорит. Едва мы похоронили командира, получили новый приказ — вперед. Ну, и забыли про Бородина. А его подобрали санита­ ры . Увезли в тыл, лечили, а потом и демобилизовали...