Сибирские огни, 1958, № 3

Ж ена беспокоила Григория меньше. И до ухода в армию она бы­ л а какая-то странная, безмолвная. Иногда неделю-две он не слышал ог нее ни слова. Она жила в доме незаметно, бесшумно, вынашивала в се­ бе какие-то, известные ей одной, думы. Но о сыне Григорий думал те­ перь каждый день. В течение всей службы в армии жила в его памяти почему-то одна и та же картина: стоят вчетвером на вокзале перед уходящим эшелоном Евдокия Веселова, Анисья, Петька и Поленька. Петька и Поленька дер­ жат друг друга за руки и смотрят встревоженными детскими глазами, пытаясь понять, что же происходит. Возвращаясь домой, Григорий ду ­ м ал : «Анисья — черт с ней, а сына не отдам... Глотку перегрызу за «его»... Кто пытался отнять у него сына? Кому он намеревался перегрызть глотку? Григорий тогда ясно этого себе не представлял. А теперь, ему казалось, знал. И он решил взять Петьку в жесткие руки. Однако проще было решить, чем сделать это. Сначала Петька, помня об угрозе, вроде безмолвно покорился отцу, притих, к Веселовым, да и вообще никуда не ходил, целыми днями во­ зился с баяном. — Хорош мой подарок? — спросил как-то отец. — Хороший. — Вот видишь... Будешь слушаться — что захочешь, куплю. Но через некоторое время Петька забросил баян и почти не подхо­ дил к нему. Целыми днями пропадал в компании ребятишек, на озере. .Григорий с удивлением присматривался к сыну. Однажды спросил: — Что же на баяне не учишься играть? — Не хочу. — Вон как! Это почему? — Так... — Петька вытер нос рукавом, поднял глаза на отца, хотел что-то сказать, но не осмелился, отвернулся. Вздрогнул, когда отец по­ высил голос: — Ну-ка, ну-ка!.. У тебя, вроде бы, слова на губах висели? — Ничего не висели, — начал Петька, запнулся и вдруг заявил: т - А. может, и висели, тебе что? Раз не сказал, значит, передумал... Ты... ты как разговариваешь с отцом?! — сердито воскликнул Григорий. — Я тебе покажу «передумал»! Опять,, наверно, к Веселовым ходил? Говори сейчас же. Вот ремень, видишь. И тогда в карих глазах Петьки вспыхнул злой огонек. Петька молча попятился в угол и сжался там, как загнанный зверек. Если бы не этот огонек, разговор, может, на том и кончился бы. Во всей сжавшейся, испуганной фигурке сына только одни глаза и выража­ ли непокорность, какой-то вызов. Не сдержавйшсь, Григории хлестнул сына ремнем: 1 — Скажешь?! Говори, сукин сын... Петька закусил вздрагивающие губы, закрыл • лицо руками, но не заплакал И Григорий еще вспомнил: ведь и на берегу озера, когда он застал сына с Поленькой и ударил прутом, он не заплакал. Это воспоми­ нание привело Григория в бешенство, рука его, сжимавшая ремень, су­ дорожно дрогнула... ‘ — Ну, и бей! — тоненько крикнул вдруг Петька. — Беи! Я ходил к Поленьке и к тете Дуне, и все равно еще пойду... Григорий избил Петьку. Вбежавшая с улицы Анисья, всхлипывая, подняла сына с пола и, сгибаясь от напряжения, унесла его на кухню.