Сибирские огни, 1958, № 3

лем колхоза. Нельзя сказать, чтобы такая должность особенно обрадо­ вала его. Новое положение Бородина вызывало в нем скорее тихое недо­ умение. Как-то странно, непривычно было думать ему, что теперь он хо­ зяин здесь, что обо всем ему надо заботиться. Вспоминались почему-то Григорию без всякой связи два далеких события. Вот стоит он на коленях перед Дуняшкой, протягивая к ней руки... А вот стоит перед колхозниками и, помимо своей воли, унижен­ но просит принять его в колхоз... Может, потому вспоминалось, что и в первом, и во втором случаях видел он перед собой Дуняшку. И когда он, Григорий, стоял на коленях, и когда просился в колхоз, Дуняшка смот­ рела на него насмешливо, как понял он только сейчас, презрительно, с каким-то превосходством... Григорий думал об этом и, сам не замечая, тихо улыбался: «Ну, ну, поглядим, как сейчас ты... как сейчас посмотришь...» Через несколько дней после собрания и в самом деле пошел к Весе­ ловой. Второй раз в жизни он переступил порог дома Евдокии. Молча, не здороваясь, прошел к столу, накрытому чистенькой старой скатертью, оглядел невысокие стены, железную кровать с тощей постелью, с двумя подушками в цветастых ситцевых наволочках, марлевые шторки на окнах... Евдокия, поглаживая голову прильнувшей к ней Поленьки, сидела у другого конца стола, удивленно смотрела на Бородина. — Ну, вот, — сказал наконец Григорий. Помолчал и добавил: — Вот оно как в жизни-то бывает... Евдокия не ответила, ждала, что он скажет дальше. Григория слов­ но давило это молчание, он повел плечами и снова промолвил, ухмыля­ ясь в усы: — Отец мой Говаривал когда-то: «Жизнь — завсегда игра: не то проиграл, не то выиграл...». А? Проиграла ведь ты... — Не пойму речей твоих, — спокойно произнесла Евдокия. И .наклонилась к Поленьке: — Иди, доченька, поиграй на улице. — Не понимаешь? Нет, врешь, — усмехнулся Григорий. И крик­ нул; — Врешь! Вот оно — богатство твое... вот, вот, — встав, Григорий начал тыкать рукой в железную кровать, в окна с марлевыми занавеска­ м и — Обеспечил тебе Андрюха сладкую жизнь! Спите на голых досках. _ Ты что, издеваться надо мной пришел? — прерывающимся голо­ сом спросила Евдокия и тоже встала. — Если так, то... — она указала ему рукой на дверь. — Обожди, хозяюшка, не гони. Один раз уж указала от ворот по­ ворот, хватит... Гнули вы меня с Андрюхой, унижаться заставляли. А ведь верх-то в конце концов мой. Мой! Вот я и пришел в глаза тебе по­ смотреть. ^ см j Смотри!! Чего в них видишь? — с такой силой крикнула Евдокия, что Григорий вздрогнул, поднял голову. А встретив­ шись с глазами Веселовой, еще раз вздрогнул: она смотрела на него на­ смешливо, презрительно, с тем же превосходством, что и всегда. И ви­ дел он вовсе не Евдокию Спиридоновну, а прежнюю Дуняшку, только более сильную. _ _ Бородин несколько секунд стоял безмолвно. Потом усы его дерну­ лись и начали как-то странно шевелиться. — Убирайся отсюда,— сказала Евдокия Веселова, продолжая жечь его глазами. Григорий не выдержал ее взгляда, отвернулся и пошел к двери.