Сибирские огни, 1958, № 3

Григорий долго смотрел ему в след. Он мучительно пытался сообра­ зить, что же хотел сказать Алабугин этим словом: насмешливо намекнул на неудачное хозяйствование последнего единоличника Локтей или... или напомнил ему .тот давний день, когда пришел к Бородиным с отцом, и Гришка, желая показать себя хозяином, сам нанял Степку в конюхи?.. 3 Зима была длинная, вьюжная, беспокойная... Никогда столько не думал Григорий, как в эту зиму. Что же все-та­ ки делать? К весне он осунулся, похудел, оброс густой рыжеватой щетиной. Аниска удивлялась такой перемене мужа. Но ничего не говорила. Утра­ ми, вставая с постели, Григорий долго и надсадно кряхтел, как старик, тяжело ступая, шел на кухню, бросал себе в лицо две-три пригоршни хо­ лодной воды, садился за стол и молча ждал, когда возившаяся у плиты Аниска подаст завтрак . Мог сидеть так полчаса, час. А раньше, бывало, не успеет опуститься на стул, как хлестнет ее через всю комнату: «Ну, поворачивайся там живее... Тащи, что есть...» — Сеять-то будем нынче? Ведь пасха проходит уже, — напомнила как-то Аниска. — Отстань,— лениво и беззлобно отмахнулся Григорий. А лето пришло засушливое. Скоро наступили жаркие, томящие рас­ плавленной тишиной, угнетающие желтым безмолвием дни. Деревня ка­ залась покинутой. Маленькие, ободранные домишки, сложенные из сос­ новых бревен, потели смолой. Коробились, потрескивая, крыши, уныло торчали в бесцветном небе обваренные зноем тополи. На улице толстым слоем леж ала мягкая, как черная мука, пыль. Она брызгала из-под ног редких прохожих, и седоватая, дымчатая лента долго тянулась следом за ними. Под стенами домов, в тени, с раскрытыми клювами, лежали распа­ ренные куры. Иногда собака или человек вспугивали их, они кидались прочь, роняя на ходу перья... И снова тишина, густая, вязкая, нескончае­ мая... В голове Григория Бородина в эти дни тоже что-то плавилось. Иног­ да бессильно копошились в ней все те же мысли: «Не дорога мне с вами.„ А куда дорога?». Вместо ответа звучал спокойный, даже безразличный голос Степана Алабугина: «Торчишь, как пень на дороге... Тебе же ху­ же... хозяин!». И однажды вечером Бородин очутился возле колхозной конторы. Уходя из дома, не сказал Аниске, куда пойдет, да и сам не думал, что завернет сюда. Веселов сидел за столом, что-то старательно записывая в тетрадку. Густые черные волосы свесились ему на лоб, закрывая почти половину лица. Глянув на Бородина, молча указал на стул: «Садись, мол, подожди». Григорий снял свой просаленный на темени картуз, тяжело опустил­ ся на стул и стал рассматривать Андрея. Веселов был в простенькой чер­ ной рубашке, сквозь расстегнутый ворот виднелась волосатая грудь. Наконец он кончил писать, положил аккуратно на стол тоненькую руч- ку( убрал со лба волосы. Но они снова непокорно рассыпались и свеси­ лись на лоб. _ Ну? — и он в упор посмотрел на Григория. Глаза его, чуть кося­ щие, темные, словно притягивали к себе Бородина. И Григорий не в си­ лах был отвернуться от скуластого, рябоватого лица Андрея, от его чуть прищуренного жесткого взгляда.