Сибирские огни, 1958, № 3

— Он же вроде активист. Тихон, засунув под себя вожжи, молча достал кисет из кармана. Закурив, облокотился о колени и только тогда ответил: — Ну так что? Коммуна —она, Григорий, и меня не совсем устраи­ вает. Бородин всем телом повернулся к Тихону. — Тебя?! — Меня... И других... Что ж? Сейчас вот, говорят, колхозы кое-где организуют. Не слыхал? — Где мне? В больнице не просвещали. Д а и не интересуюсь.— Но тут же спросил:— Это что же за колхозы? — Не знаю точно. Говорят, на манер коммуны, только каждый мо­ жет отдельное хозяйство держать для себя: коровенку там, овечек, пти­ цу... И уж строго по трудодням. Пожалуй, так-то с руки будет, а? — Может, с руки, да поверят вам только дураки. — И добавил без всякой связи: — Андрюху Веселова если б Пашка Туманов... как меня, так засудили бы, наверно... Пьянков бросил окурок, тряхнул вожжами и сухо сказал: — Что ж, подавай и ты в суд на Туманова, коли хочешь. Кто тебе заказывает? — и тряхнул вожжами. Лошади побежали быстрее. ...Аниска встретила мужа молчаливо. Она понимала, что положено ей сейчас быть радостной. Но не ощущала в себе этой радости. Там, на по­ ле, когда Григорий лежал в стерне с окровавленным боком, шевельну­ лась в ее душе жалость к мужу. Испытывала она в какой-то мере это чувство все время, пока Григорий находился в больнице. А вот сейчас, едва он переступил порог, вернулось к Аниске старое: казалось ей, су­ зился сразу мир, стал тесным, жестким, неуютным. Чтобы скрыть свое за ­ мешательство, неловкость, засуетилась вокруг Григория: — Сейчас... Сейчас я накормлю тебя... Снимай пиджак. Пропылил- ся-то, господи. Давай встряхну. Потом самовар разожгу... Выздоровел, слава богу... — Не сучи языком, — нахмурился Григорий, опускаясь на стул. — Будто в самом деле рада!.. Сколь провалялся в больнице — хоть раз при­ ехала бы проведать. Муж все-таки... Аниска замерла на месте, в бессилии опустила руки. — Хозяйство ведь такое... Две коровы, две лошади, свинья... как бросишь?.. — неуверенно проговорила она. — Притом еще сено коси­ ла ... И посеяла, сколь могла. — Сколь? — привстал Григорий. — С полдесятины, может, будет... — И, видя, что муж недоверчиво усмехается, добавила поспешно: — Не одна, конешно, сеяла... Люди доб­ рые помогли. — — Это что же за люди такие добрые объявились в Локтях? — спро­ сил Григорий, сузив глаза. — Павел Туманов с женой... — Кто-кто?! — Туманов, говорю... Григорий сорвался с места, забегал из угла в угол. — Туманов! Помог!! А кто его просил? Кто, спрашиваю? — Он сам... приехал на нашу пашню... — начала было испуганно объяснять Аниска. — Сам? Он сам приехал, вспахал и посеял! — гремел Бородин, бе­ гая по комнате. — Ишь, умный какой! Чуть на тот свет не отправил, а теперь задабривает... Не-ет, я не попущусь. Вон Пьянков говорит по­ давай в суд на него. И подам, подам...