Сибирские огни, 1958, № 3

Аниеки не было уже сил ни подняться, ни закричать. Сжавшись в комо­ чек, она смотрела на его ноги, обутые теперь в тяжелые, пахнущие дегтем юхтовые сапоги. Губы ее по-детски дрожали. Григорий подошел почти вплотную к ней и остановился. Она отстранилась, прикрыла, голо­ ву локтем. Но Григорий только вымолвил: — Не бойся, не трону... Подохнешь еще. А позже — все сполна по­ лучишь... И Аниска получила. Бил он ее часто, по поводу и без повода. Опоздает ли чуть с обедом, подаст ли мужу по ошибке не то, что просил, — за все Григорий бил же­ ну смертным боем, будто поставил перед собой цель — живьем загнать ее в могилу. Однажды Веселов, никогда обычно не разговаривавший с Григорием, остановил его на улице: — Вот что, Григорий... Зачем же над женой измываешься? Бородин, стоя вполоборота к Андрею, не поворачивая головы, взгля­ нул на Веселова, проговорил осторожно: — Ну, чего в семье не бывает... Баба же, прикрикнешь в сердцах хогда... Она уж и жаловаться побежала тебе... — Никто мне не жаловался пока. Сам я не раз слышал ее вой, как мимо твоего дома проходил. — А может, она от радости плачет, — уже смелее огрызнулся Бо­ родин. — Ты брось, Григорий... У Аниски синяки не сходят с лица... Идет по улице — ветер шатает... — Шатает, говоришь? А тебе что за дело? Ты чего нос свой суешь в чужую семью? — Ощетинился! Я же по-человечески с тобой, — попробовал возра­ зить Веселов, но Григорий не стал его слушать. — Суй свой нос в другое место... И живи со своей... хоть на руках носи ее, хоть на санках вози. А я уж, как умею... Дорого обошлось Аниске это непрошеное заступничество. Ночами она думала, что если есть где-нибудь ад, то вот здесь, у Бородина! Немного поутих Григорий, вроде одумался после того, как Аниска, з а ­ беременев, сделала выкидыш. — Бил бы... побольше, — тихо проговорила Аниска, когда он злобно прошипел, стоя над ней: «Эх, недотепа! Родить — и то не можешь!». — О-о!.. — простонал Григорий, грозя кому-то кулаками: не то жене, не то самому себе. — Ладно, я подожду. Не буду... бить. Но... сына чтоб мне принесла! А будет девка — выброшу вас обеих к чертовой матери... Аниска ничего не ответила. Она смотрела мимо него через окно на далекое небо, в котором качались жиденькие хлопья облаков. * * * Григорий с Аниской каждую весну с полдесятины засевали пшени­ цей, садили небольшой огородишко. Летом дней за десять-двенадцать ставили на лугу небольшой стог сена с таким расчетом, чтобы хватило на зиму единственной лошаденке и корове. Если пахать и сеять волей-не­ волей приходилось рядом с локтинскими мужиками, с тем же Павлом Ту­ мановым, то стог сена Григорий ставил всегда в стороне, в самом даль­ нем углу луга, хотя зимой и приходилось.топтать к нему санную дорогу в одиночку. И жил Григор! й в одиночку, сторонясь людей. И он ни к кому не хо­ дил, и Аниску не пускал. Внешне Григорий казался равнодушным ко всему. А на самом деле