Сибирские огни, 1958, № 3

— Чего?! — воскликнул Бородин. — Д а ну тебя! — раздраженно отмахнулась Настя. — Очумел ты, что ли? Бородин встал и поплелся в контору. Секретарь райкома партии Семенов встретил его сухо. Поздоровав­ шись, он внимательно посмотрел на Бородина из-под спутанных седых бровей и будто проколол насквозь. Григорий едва удержал в себе возглас удивления, невольно сделал два шага назад. Семенов чуть опустил голову и, стоя, начал смотреть какие-то бу­ маги. Очевидно, это были те сведения, о которых говорил счетовод. Тень от огромнейших бровей закрывала глаза. А Григорий стоял ни жив, ни мертв. В течение всей своей жизни он встречал только одного' человека с такими бровями. И когда столкнулся с этим человеком светлой лунной*ночью в переулке возле дома Андрея Веселова, тень от бровей точно так же закрывала глаза этого человека. «Узнал или нет меня?.. Узнал или нет?.. — лихорадочно металось в голо­ ве Григория. Потом он почему-то подумал: — Ишь, поседел как... Кабы не брови — сроду и не узнать бы...» — Сколько выдали на трудодни в прошлом году? — спросил неожи­ данно Семенов, подняв голову. — По два килограмма, — ответил Бородин. — И деньгами еще не­ много... — По два с половиной, — поправил Пьянков. —• Ну, да... с половиной, — глухо подтвердил Григорий. — Людей поддержать чтоб... С самой войны ведь, посчитай, крохи получали, об­ носились... — Ну, а нынче сколько думаете выдать? — перебил его секретарь райкома. — Д а ведь смотря как урожай. Запланировали по три... заботимся о людях, довольны... Семенов бросил листки на стол, опять внимательно посмотрел на Бо­ родина из-под бровей и вдруг сказал: — А знаешь, Бородин, можно на трудодень и по десять килограммов дать на следующий год. И деньгами рублей по пятьдесят, по сто... — Как же это... — растерянно произнес Бородин. — Очень просто. Раздать семена, фураж. Продать весь скот, весь инвентарь, — то есть ликвидировать колхоз. Сколько денег можно выру­ чить... ' Григорий, наконец, начал понимать, куда клонит секретарь райко­ ма. Но сказать ничего не мог. Полоснув глазами-Пьянкова и Ракитина, он стал глядеть в пол. — Чего же молчишь? Ну, накричал бы секретарь райкома, прогнал бы вон из конторы — все это Григорий перенес бы легче. Молчание, установившееся в конторе, давило его стопудовой тяжестью, гнуло к полу. Ему казалось: так и бу­ дут все молчать час, два, день — пока он не ответит. И Бородин, обли­ ваясь потом, выдавил из себя через силу: — Говорил мне об этом Ракитин... Правильно в общем он говорил, чего там... Признаю... Гудело в ушах у Григория, готов он был вырвать язык, который пово­ рачивался во рту против его воли... Дальнейшее происходило, как в тумане. Говорили о весеннем севе, о семенах, о посевных площадях. Что-то у Григория спрашивали, он отве­ чал, иногда удачно, иногда невпопад...