Сибирские огни, 1958, № 2

у берегов, словно обезумев от злобы, волны идут приступом на каменные утесы, дробятся о гранит или длинными, израненными языками, роняя клочья шипящей пены, жадно лижут отлогие песчаные отмели. Кипит во­ да , гудит земля, звенят стволы растущих поблизости деревьев, готовых вот-вот переломиться. Попробуй приблизиться к берегу! Первая же вол­ на разобьет лодку вдребезги, ненасытная пучина проглотит. Проглотит шутя, между делом, не заботясь о том, что ему, Григорию Бородину, хо­ чется жить. Проглотит, и тотчас забудет о своей жертве... Нет, лучше держаться середины озера, подальше от кипящих, гибельных берегов. От­ цу что? Он жизнь свою — сам говорит — прожил... Когда объявили мобилизацию в колчаковскую армию, Григорий пе­ нял, что придется все-таки идти воевать. Он знал, что с Зеркаловым шу­ тить опасно. Но все-таки, надеясь неведомо на что, медлил день, другой. Отец поглядывал на него торжествующе: теперь-то, мол, пойдешь... И Гри­ горий собрался уЖ идти к Зеркалову, когда отец, ворвавшись в дом с ули­ цы, заорал: — Чего ты ждешь, чего ждешь, боров вонючий?! На пункт вон никто не явился, дак Гордей рвет и мечет. — Как не явился? — переспросил Григорий, чувствуя невольно какое- то облегчение. — Не явился, да и все. Говорят, кому служить — все к Андрюхе убе­ ж али . Иди ты, сынок, к Гордею, иди, ради бога ,'покажи пример. Зачтет­ ся нам потом. — А почему я должен первым лезть? — Так ведь... Потому и не явились, что некому... — И я подожду тогда,— упрямо проговорил Григорий. Старик как стоял, так и сел на лавку. И заголосил, чуть слышно под­ вывая: — Гордей-то... тебе, дураку, неизвестно... пострелял тех сегодня, чьи сыновья не явились, а в лес убегли... Самолично по домам ходит. И к нам придет... вот те крест, придет!.. — Ну-к, что ж... Я же не убег к Андрюхе... А. может, забудет, да не придет... Отец сидел, упираясь в лавку обеими руками. Потом встал и реши­ тельно сделал несколько шагов к двери: — .Не придет? Не-ет, я сам к нему пойду... Мне какой резон пропа­ дать за тебя? Пойду да скажу: забери ты его к черту да выпори так, чтоб шкура со спины слезла... Кончилось мое терпе... Договорить отец не успел. Григорий очутился возле него, схватил по­ перек, пронес по комнате и бросил на кровать. — Я тебе пойду! Я тебе пой-ду!!! — несколько раз повторил Григо­ рий, тяжело дыша. И,- видя, что отец поднимается с кровати, закричал на него: — Лежи давай! Пока.., — И невольно сжал кулаки. Старик несколько секунд смотрел на сына, чуть приподнявшись. П о ­ том тяжело упал обратно на подушку. — Вырос — ладно... С батькой справишься — куда мне теперь до те- б я>— жалобно простонал он. И добавил уже совсем другим голосом, не предвещавшим ничего доброго: — Не сегодня, так завтра схожу к Гор­ дею. Не удержишь, ты... Григорий спокойно отошел в угол и также спокойно проговорил: — Тогда пеняй на себя!.. Пока ведь никто не знает, где кости цы ган ­ ские лежат... У отца отвисла нижняя челюсть. Григорий увидел черные, полусгнив­ шие обломки зубов. Он ждал, что отец что-нибудь скажет. Но тот молчал... С этого дня Бородин оставил сына в покое.