Сибирские огни, 1958, № 2

ясь. Наконец, подскочивший Игнат Исаев, молча огрел Григория выдер­ нутой из плетня палкой. Григорий обернулся, но ничего не сказал. Дернув рыжеватыми, ред­ кими пока еще усами, он сплюнул и, пошатываясь, пошел своей дорогой. Когда старый Петр Бородин узнал, что сделал Григорий с попом — схватился руками за свою маленькую голову, застонал и осел на лавку: — Ну вот, ну вот!!! Берег тебя от солдатчины, а ты в тюрьму напро­ сился... Ведь закуют тебя за попишку... — Не каркай, батя... Мне все одно' теперь... Только вот успеть бы еще одному человеку голову свернуть... — Андрюшке, что ль? Как бы тебе наперед головешку не оторвали... — Но, но!.. — Григорий, опухший от самогона, растрепанный, быст­ ро, испуганно повернул к отцу посиневшее лицо. — Ты о чем это? — Девок-то зачем хлещешь плетью? Ведь озлил всех, на тебя гля­ дят, как на собаку бешеную. Пристукнут как-нибудь—и не узнаешь, кто... Не зря предостерегал отец Григория. Через несколько дней в глухом переулке ему накинули на голову мешок и избили до потери сознания. Очнулся Григорий от холода. Открыл с трудом глаза и увидел над собой лоснящееся при лунном свете лицо Терентия Зеркалова. — Били? — коротко спросил Зеркалов. Григорий не ответил. — Так, — промолвил утвердительно' Зеркалов. — А кто, не припом­ нишь? — И опять, не дождавшись ответа, продолжал. — А я иду, смотрю — лежишь... Думаю — били Гришку. Не то совсем убили!.. С Терентием Зеркаловым Григорий после того, какг староста отобрал у них двух лошадей, не встречался. И теперь, рассматривая наклонивше­ еся к нему лоснящееся лицо, думал: «Может, ты и бил, сукин сын». Но тотчас вспомнил недавний разговор с отцом и решил: «Нет, не он, с какой бы стати...». Попытался приподнять с земли голову, но тут же вскрикнул от жгучей боли во всем теле. — Вон как... они меня... Ну, ладно, ну, ладно... — тяжело, со сви­ стом втягивая в себя воздух, простонал Григорий. — Д а , они тебя хорошо отделали, — согласился Зеркалов. — Ну, давай руку... -Не обращая внимания на стоны Григория, Терентий взвалил его на плечи и понес. — Вот, получай своего ненаглядного сынка, — сказал он Петру Бо­ родину, выскочившему на шум из дома. — Если к свету не отдаст богу душу — то отойдет. Тогда из благодарности поставит мне бутылочку. Григорий проболел до конца октября. Наконец, понемногу начал вставать. Ч^сто, завернувшись в одеяло, садился у окна и подолгу смот­ рел на пустынную гладь озера. Отец тоже молчал, по комнатам ходил ос­ торожно, боясь скрипнуть половицей. Бабку-старуху и раньше не было слышно, а теперь она и совсем притихла на кухне, даже не гремела посу­ дой. В доме будто никого и не было. Тягостная тишина стояла в доме Бородиных днем и ночью. Днем еще "• доносились с улицы кое-какие звуки, а ночью все мертвело. И казалось Григорию, что на всем свете нет ни одного живого существа. Иногда только слышал Григорий, как шептала в кухне свои молитвы старуха и сдержанно вздыхала. Но эти неясные звуки только подчеркивали з а - - стывшую вокруг густую гнетущую тишину. — Покойник, что ли в доме? — спросил как-то Григорий отца. — Вроде того, — отозвался угрюмо отец. — Весь мир, должно, по­ мирает..: Григорий не понял отца, но переспрашивать не стал. По ночам опять слушал бабкины вздохи, доносящиеся из кухни, и думал почему-то о том,