Сибирские огни, 1958, № 2

2 Февраль 1917 года был морозным и вьюжным. Каждую ночь Локти заметало почти до труб. С высоты второго этажа своего дома Григорий любил смотреть утра­ ми, как люди откапывают домишки от снега. «Старайтесь, — думал он с каким-то непонятным самому себе злорадством,— а к завтрашнему утру ■опять доверху замурует ваши лачуги». — Слава те господи, хоть сенцо скотинке до погоды вывезли, — чуть ье каждое утро говорил старый Бородин, вставая с постели и -выгляды­ вая по привычке в окно. — Все дороги нть с верхом забутило, ни прой­ ти, ни проехать. А в конце месяца ударила неожиданно оттепель. Снег сразу осел, размяк, начал плавиться. Воздух сделался синеватым, прозрачным, ост­ ро и волнующе запахло хвоей. К полдню начиналась капель, а чуть поз­ же — перезвон падающих сосулек. Ночами, однако, по-прежнему подмораживало. Снега схватывало прочной ледяной коркой, и тогда по певучему насту можно было идти, д а ­ же ехать на лошади в любую сторону. После долгого перерыва в Локти пришла, наконец, почта. Григорий утром проходил случайно по улице, видел, как усатый кряжистый поч­ тарь возле крыльца старосты передал Гордею тоненькую пачку писем, каких-то бумаг, несколько газет и, крикнув вознице: «Заворачивай!», стал натягивать на форменную тужурку огромный дорожный тулуп, сня­ тый на время сдачи почты. Григорий знал этого почтаря с усами, который не прочь был иногда -завернуть в дом Бородиных и выпить на дорогу стакан-другой самогон­ ки, поболтать. Поэтому, едва староста скрылся с почтой в руках за дверью, смело подошел к нему и проговорил: .— Быстер ты ноне, дьявол. — Ну-ка, отвороти с пути, — сурово двинул бровями усач и сел в ■ •сани. — Что так торопишься? Неужели побрехать неохота? Или язык об угол вон начесал? Почтарь молча ткнул кучера в плечо: гони, мол. Тот дернул вожжами. — А то завернул бы к нам, — продолжал Григорий. — Батя само- тонку наварил — горячей огня... ' — Горячей огня, да, видно, не для меня, — скороговоркой ответил почтарь. — Что так? Обезденежил, что ли? — удивился Григорий и сморщил, как старик, узкий острый лоб. — Было время — попили. А с похмелья встали, да бутыль разбили, — опять как-то торопливо, непонятно ответил почтарь. От режет, дьявол! — воскликнул Григорий. — Значит, проснулись — и разбили? „ — Именно... А вот вы спите тут еще... Ну, ничего, разбудят... Трогай! Возница замахал длинным кнутом, а почтарь обернулся к Григорию, сверкнул из-под незапахнутого тулупа пуговицами форменной тужурки и проговорил: — Теперь-то уж — разбудят... А немного погодя Григорий думал: точно в воду смотрел усатый дьявол. Почтарь уехал. Григорий проводил его взглядом, заложил руки в карманы постоял еще немного и пошел дальше. Но неожиданно в доме Зеркаловых стукнула дверь. Григорий обернулся и увидел, как Терентий, соскочив с крыльца, торопливо побежал во двор, вывел оттуда верховою